Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков
Последняя фура уехала, и сразу наступила звенящая тишина; солнце давно село, и ночью сильно похолодало. Перемазанные в цементной пыли и грязи, мы сидели на досках в полной темноте, курили на холодном ветру, пили крепкий кофе из пластиковых стаканчиков и смотрели на лунный пейзаж вокруг. Как после атомной бомбардировки: ямы, куски бетона, грязь, строительный мусор. Наступило полное опустошение, какой-то провал, хотя вроде большое дело сделали! Южная ночь. Кажется, такой портвейн мы пили в школе, в моей далёкой юности, и тоже в темноте. Все жестоко простыли — в Сочи в ноябре на солнце жарко, но стоит ему скрыться — и сразу по потной спине побежал ледяной ветерок. Пора в гостиницу, завтра лететь в Москву, вернёшься на работу — как будто никуда не уезжал, ничего этого не было, всё приснилось. Я оглянулся напоследок — здание было практически готово, завершали крышу на четвёртом этаже. Ровно через два месяца, в январе 2013 года, сюда приедет инспекция ВАДА.
12.6 Скандал с пробой Дарьи Пищальниковой
Постепенно допинговая лаборатория в Лозанне вышла на первое место в моей жизни, оттеснив кёльнскую. Повторный анализ проб в Лозанне, отправленных туда доктором Рабином, принёс громкий скандал — в пробе серебряного призёра Дарьи Пищальниковой был обнаружен оксандролон. Поначалу проанализировали 55 проб из 67, то есть только те, где оставалось достаточное количество мочи во флаконах А, и нашли одну Пищальникову. Концентрация метаболита оксандролона была небольшой, в районе одного нанограмма на миллилитр (нг/мл); нас спасало то, что по требованиям ВАДА на 2012 год минимальный требуемый уровень определения оксандролона составлял 10 нг/мл, то есть можно было обоснованно утверждать, что мы его просто не обнаружили, не хватило чувствительности обычного квадрупольного анализатора масс. Однако мы всё прекрасно видели на тройном квадруполе, и тот же самый оксандролон на уровне 1 нг/мл постоянно и уверенно торчал в её так называемой „чистой“ моче, так что заменить грязные предолимпийские пробы было нечем, об этом я уже писал…
Дарья Пищальникова не смогла пережить такое и со своим адвокатом Александром Чеботарёвым полетела в Лозанну на повторный анализ. Анализ подтвердился, после чего Пищальникова отправила уникально корявое и неграмотное письмо в ВАДА и IAAF, написав, что Мельников заставлял её участвовать в допинговой программе, а Родченков обеспечивал защиту, то есть скрывал положительные результаты анализов и факты замены мочи. Она полагала, что со всеми расплатилась за такую крышу, и была уверена, что всё будет хорошо. Примечательно, что ВАДА переслало её письмо министру спорта Мутко, а IAAF возложила разбирательство на президента российской федерации Балахничёва. Обе международные организации не хотели никаких конфликтов ни с государством, ни с национальной федерацией и прикрывались тем, что у них нет ресурсов и специалистов для проведения таких расследований. Письмо Пищальниковой мне не показали, однако Мельников меня о нём предупредил.
Меня вызвал Мутко, он был зол и стал выяснять, что я себе такое позволяю, почему требую денег со спортсменки и угрожаю ей фальсификацией данных стероидного профиля — она, мол, в письме на меня жалуется. Я честно ответил, что с Пищальниковой не знаком, никогда не переписывался и не говорил с ней по телефону, стероидным профилем не угрожал. Я только предупредил Мельникова, что у неё всё плохо с отношением тестостерона и эпитестостерона (Т/Е), разброс такой, что становится очевидным применение тестостерона или прогормонов. И показал министру ту табличку, которую вы уже видели, с выделенной в первой строке пробой от 20 мая, якобы отобранной в Нальчике, хотя мочу она сдавала в Москве в офисе РУСАДА, — именно эта проба оказалась положительной в Лозанне.
Никита Камаев тоже разозлился из-за письма Пищальниковой. Это он рассказал, что на самом деле проба от 20 мая отбиралась в Москве, хотя в документах был указан её родной город Нальчик. Будучи на схемном приёме анаболиков и опасаясь попасться на внезапном зарубежном контроле, Пищальникова пряталась в Москве, а в форме местонахождения в системе АДАМС ставила „Нальчик, Кавказский регион“. Отбор её пробы в Москве под вывеской Нальчика был согласован.
Министр спорта Виталий Мутко принял соломоново решение: Пищальникова пишет опровержение в ВАДА и IAAF и объясняет, что она ничего не писала, что ей взломали почту и с её электронного адреса отправили письма, о которых ей было неизвестно. Пищальникова сделала, как было указано, за что ей и её матери, считавшейся тренером (чтобы деньги оставались в семье), сохранили все награды, полученные за выступление в Лондоне: квартиры, денежные вознаграждения и автомобили, „мерседесы“ и „ауди“, в Москве и в Саранске. Они получали зарплаты и бонусы и там и там, оба региона были охвачены.
12.7 Суд над моей сестрой. — Подлость ФСКН при определении „крупного размера“ анаболиков. — Приговор
Не знаю, существовала ли в новейшей истории России более подлая и бесчеловечная организация, чем ФСКН — Федеральная служба контроля за оборотом наркотиков. Дело моей сестры передали в Кунцевский суд, и 27 декабря 2012 года её осудили по статье 234, часть 3, дали 18 месяцев колонии общего режима. Дождались, пока её дочери Марии исполнится три года, вот теперь можно сажать. Как фальсифицируют доказательства для суда, мучают и сажают тысячи людей и почему никто этот вопрос не поднял — я до сих пор не понимаю, всё же просто и понятно. Тогда, в 2012 году, я хотел написать открытое письмо руководителю ФСКН Виктору Петровичу Иванову, но меня все в один голос попросили заткнуться, а то всем станет только хуже. Теперь, когда стало хуже некуда, можно написать правду.
Ещё раз: у ФСКН было всё просто — и подло. Чтобы посадить, надо подвести количество
