Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер
Хейнс констатирует, что, так как Фиечи ожидал от писца перевода для Эдварда Третьего документа с латыни, то не написал «Эдвард (Второй) Английский (Французский)» в местном итальянском варианте. Первым языком Эдварда Второго являлся французский, а не английский, и, в любом случае, он мог поведать Фиечи, что его сын также хорошо знает латынь. В качестве нотариуса Папы, Фиечи должен был быть хорошо осведомлен на основе связей короля с Авиньоном о грамотности и образованности. В результате, сложно согласиться с предположением Хейнса, что Фиечи не имел отношения к письму.
Последний документ епископских записей составлен, вероятно, Арно де Вердейлем, а не Гансельмом де До. Хейнс в своих записях цитирует Теодора Бента, утверждавшего, что у Арно была «страсть к собранию бумаг со всех концов света».
Возможно, допуск ошибки в записях метрических книг епископа основан на ошибке в летописи и, таким образом, указывает на необходимость рассмотрения варианта подделки. Главным образом, это проистекает из утверждения длинной версии Брута о гибели графа Кента в 1329 году, что дает нам полуторагодовое пребывание Эдварда в крепости Корф. Однако, также там утверждается, что Кента казнили в октябре, что растягивает нахождение Эдварда в Корфе до двух лет. Нигде в использованных летописях подобной ошибки не присутствует.
Вовлечение Деверила в заговор графа Кента, отданный ему приказ задержать 2 мая 1330 года Роберта ле Бора и заточить его в цитадели Корф говорят, что он исполнял там обязанности хранителя. Не существует свидетельств о знакомстве Деверила с Эдвардом, поэтому последний мог быть убежден, что названное ему имя верное. Или же, хранителя, действительно, еще до назначения на должность Деверила, звали в 1327 году «Томасом». Недостаток каких-либо официальных записей по вопросу означает недоступность для нас даты назначения Деверила. В августе 1330 года его наградили землями стоимостью 20 фунтов стерлингов в год.
Если общение между Фиечи и подателем послания не было подготовлено, но осуществлялось в интересах Эдварда, следовало бы ожидать сведений об обстоятельствах обнаружения короля и доказательств его личности.
Относительно возмещения Генуе от англичан, 27 июля 1329 года, некий Персиваль Рисиус из Генуи подвергся судебному преследованию за попытку возвратить добро, потерянное на корабле, в виде цены за него.
Хейнс утверждает родственные связи между Николинусом и Мануэлем де Фиечи, хотя не уточняет их вид.
2 мая 1336 года, за два месяца до ответа Эдварда Третьего генуэзской администрации, было удовлетворено ходатайство Джоан о возвращении ей ирландских владений, забранных королем из-за предположительно «нарушенных леди Мортимер границ». Отдали не только земли, Джоан вернули утраченный доход. Так как она немедленно пожаловала все Джеффри Мортимеру, задержанному вместе с Роджером, не похоже, что прошедшая конфискация как-то его касалась. Слишком слаба вероятность, что это связывалось с Уильямом де Окли и его пребыванием в качестве члена домашней свиты Джоан, как говорит основной текст. Иначе Эдвард мог верить, что родитель нашел пристанище в ирландских владениях Мортимера и простить Джоан, лишь услышав, что тот в Италии. Точно сказать нельзя.
Куттино не придает должного значения письму Фиечи, так как не может согласиться с представленными в нем временными рамками, внутри которых хотел бы поместить Эдварда в Кобленце на его пути в Италию. Хейнс предполагает, что Уильям Уэльсец был самозванцем и пленником, хотя надежных свидетельств для подтверждения этого нет.
Эдварда Третьего короновали в качестве наместника императора Священной Римской империи в Кобленце 5 сентября 1338 года.
Нет никаких сомнений, что оба отрывка, рассказывающие о сопровождающем Уильяма Уэльсца, относятся к одному и тому же человеку. В первом он Франсиско Ломбардец, а во втором — Франчекино Форсет. Оба имени — итальянская форма христианского имени, но «Френсисом» его не называют. Второй вариант — уменьшительный род в итальянском стиле. В первой отсылке фамилия рассказывает о месте происхождения, что могло применяться, если королевский чиновник знал Франсиско не очень хорошо. Хотя монарший отчет первым аттестует Франсиско Ломбардца королевским стражником, возможно, это сделано ради четкого определения его положения. В качестве представителя английского двора он нигде не фигурирует.
Встреча в Кобленце должна была состояться в начале сентября; затем король к концу месяца вернулся в Антверпен. Уильям Уэльсец тоже там находился, так как его стражнику-опекуну в декабре выплатили 13 су 6 денье за расходы, совершенные в городе в течение трех недель вплоть до 18 октября. Если Уильям Уэльсец не был с сувереном, то и не очень значительно от того отставал.
Основное возражение к соотнесению Уильяма Уэльсца и Эдварда Второго это вероятность, что, выживи король в замке Беркли, он не нуждался бы в страже и не тратил бы в Антверпене настолько мало. Появившийся человек сильнее напоминает политического узника, как говорит о нем Чеплес. Как бы то ни было, на оба возражения легко ответить: Эдварда охраняли генуэзцы, или, более точно, Николинус де Фиечи. В самом деле, признание ценности услуг Николинуса на следующий после коронации Эдварда Третьего день могло связываваться с доставкой им и сопровождением Уильяма Уэльсца. Другими словами, статус Эдварда Второго сильно не изменился, он продолжал быть под присмотром, но с помощью Николинуса де Фиечи ненадолго покинул Ломбардию. Что до скромной суммы на расходы, — Мануэль де Фиечи объясняет ее превращением прежнего монарха в святого и его отшельническим существованием. Представляется, что Эдвард принял облачение монаха в Ирландии, не просто, дабы уплыть оттуда неузнанным, но как знак своей веры. Одной марки для отшельника довольно, чтобы протянуть три декабрьских недели в Антверпене.
Вдобавок к жалованию за путешествие, Николинусу де Фиечи оплатили все расходы, что составило более 86 фунтов стерлингов.
Послесловие
И вижу, что уж выше не подняться.
Что ж горевать мне о моем паденье?
Прощайте, королева, и не плачьте
О Мортимере! Мир он презрел. Ныне,
Как путешественник, край неизвестный
Идет он открывать.
Кристофер Марло «Эдвард Второй» (1594). Перевод Анны Радловой
В начале этой книги был поставлен вопрос, заслуживает ли Роджер Мортимер исторического портрета бесчестного, эгоистичного, склонного к супружеским изменам, воинственного предателя отечества? Ответом на это будет то, что данное описание не соответствует действительности, ибо
