Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

Андрей Андреевич ответил:

– Я не берусь точно ответить на этот вопрос, понимал ли он или нет такую реакцию. Решение о размещении советских ракет, думаю, не совсем понимал. С основанием это говорю.

Канцлер ФРГ Гельмут Шмидт пытался объяснить советскому руководству, что оно играет в опасную игру:

– Целью ваших новых ракет может быть только ФРГ, и я обязан предпринять какие-то меры. Эти ракеты нарушают баланс сил в Европе. Если вы будете продолжать установку ракет, я потребую от американцев принять меры.

Шмидт летел через Москву и в аэропорту заговорил об этом с Косыгиным и Громыко. Но Громыко терпеть не мог Шмидта. Еще в 1975 году на встрече с Брежневым канцлер иронически заметил:

– Советско-германские отношения развивались бы плодотворнее, если бы Громыко держал себя погибче.

Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко, генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев, канцлер Г. Шмидт, министр иностранных дел ФРГ Г. Геншер. 7 мая 1978

[РГАСПИ]

Леонид Ильич в тот день чувствовал себя как-то особенно усталым. Генеральному секретарю было не до шуток. Он ответил сухо:

– Громыко пользуется полным доверием советского руководства и выражает его позицию.

Присутствовавший на беседе министр иностранных дел запомнил слова немца. «До ухода с поста главы правительства ФРГ Шмидт не был прощен, – писал Фалин. – Громыко вел его по списку своих оскорбителей и предвзято воспринимал все, что исходило от канцлера».

В декабре 1979 года НАТО приняла решение в ответ разместить в Западной Европе 464 новые крылатые ракеты наземного базирования «Томагавк» и заменить 108 устаревших ракет «Першинг» модернизированными ракетами «Першинг-2», которые еще только дорабатывались. Но, пока ракеты не установлены, страны НАТО предложили Москве вступить в переговоры, чтобы сократить численность ядерного оружия в Европе.

Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко и государственный секретарь США А. Хейг во время встречи в дни работы XXXVI сессии Генеральной Ассамблеи ООН. 1 октября 1981

[ТАСС]

Государственный секретарь Александр Хейг и министр Громыко встретились осенью 1981 года в Нью-Йорке. Хейг говорил потом, что Громыко обнаружил некое чувство юмора «с оттенком сарказма утомленного человека, которому на протяжении полувековой дипломатической деятельности приходилось сталкиваться со всеми проявлениями человеческого безрассудства и который знает, что так будет и впредь».

Посмотрев снизу вверх на присутствовавшего на переговорах американского посла в Москве Артура Хартмана, отличавшегося высоким ростом, Громыко весело заметил:

– Дома он кажется еще выше, чем в Москве. Хартман все растет и растет.

На что Хейг, указав на столь же высокого Добрынина, ответил, что по послам между двумя странами достигнут паритет.

В начале встречи, отметили американцы, Громыко выглядел бодрым и моложе своих лет, но к концу беседы казался постаревшим и слишком утомленным. Все же ему было семьдесят два года. Он отер лоб рукой, явно чувствуя усталость и вместе с тем облегчение.

Президент Рональд Рейган предложил «нулевое решение»: Советский Союз убирает свои ракеты «Пионер», Соединенные Штаты отказываются от установки «Першингов» и «Томагавков». Советские военные с негодованием отвергли это предложение.

Новый начальник Генерального штаба маршал Сергей Федорович Ахромеев объяснил дипломату Юлию Александровичу Квицинскому, которому поручили заняться ракетной проблемой, что количество «Пионеров» будет увеличено. Кроме того, есть план развернуть еще несколько сотен оперативно-тактических ракет меньшей дальности.

Квицинский поразился:

– Как же так, только что в соответствии с директивами, одобренными политбюро, я заявлял, что количество ракет не увеличится, что их число надо заморозить.

– Тогда об этом нельзя было говорить, а сейчас нужно сказать, – равнодушно ответил маршал. – Сегодня скажите «да», а завтра – «нет». Мало ли чего вы там заявляете, вы же не Брежнев.

Леонид Ильич говорил, что установка новых ракет заморожена, а военные наращивали ядерный потенциал в Европе. Маршал Ахромеев показал Квицинскому карту объектов НАТО в Европе, по которым должен быть нанесен ядерный удар; на ней значилось девятьсот с лишним целей. На каждую цель для верности было наведено несколько ядерных боезарядов.

Личная неприязнь Громыко к канцлеру Шмидту сыграла роковую роль. В Западной Европе появились новые американские ракеты, что поставило Советский Союз в весьма невыгодное положение. Новое американское ядерное оружие в Европе усилило ощущение уязвимости. Установка огромного количества «Пионеров» не только не укрепила безопасность страны, а, напротив, подорвала ее. И в советской печати уже заговорили об опасности войны.

Когда было принято двойное решение о размещении натовских ракет, в ФРГ опасались самой резкой реакции Москвы, то есть войны. Но Москва ничего не предприняла. Западногерманский журнал «Шпигель» написал: «Солнце не зашло, Советский Союз не нанес превентивных ядерных ударов, ледниковый период не наступил». Громыко, похоже, показали перевод статьи из немецкого журнала. Во время званого обеда он сказал жене президента ФРГ (и бывшего министра иностранных дел) Милдред Шеель:

– Сегодня перед сном передайте вашему супругу: ледниковый период еще наступит.

Громыко любил такие беседы с женами иностранных политиков.

«Шпигель» считал, что советские руководители в холодной войне находились в обороне, ни разу не вышли за определенные в Ялте границы. Если не считать Афганистана. Но его судьбу в Ялте не обсуждали. В 1984 году издатель «Шпигеля» Рудольф Ауштайн выпустил книгу «Упадок мировой державы – закат Советского Союза». Он писал:

В самых отдаленных клетках мозга у советских руководителей просыпается смутное предчувствие того, что рано или поздно им придется оставить все присвоенные силой территории.

Советский Союз должен осознать, что ему необходимо гарантировать ГДР свободные выборы и дать населению республики право на объединение с нами – с тем чтобы признать за вновь объединенным государством право на умеренную, ориентированную на защиту систему вооружения. Мы успешно призовем чужие силы покинуть нашу страну. Польская западная граница вновь будет гарантирована.

В конце министерской эпохи Андрея Андреевича Громыко страна оказалась в глухой обороне по всем направлениям. Его внешняя политика ничем не могла помочь стране, дипломатия превратилась в перебранку – как при Молотове и Вышинском.

Самая жесткая беседа в профессиональной жизни Громыко состоялась после того, как рано утром 1 сентября 1983 года советский самолет-перехватчик Су-15 двумя ракетами сбил южнокорейский гражданский самолет «Боинг-747» и все 269 пассажиров погибли.

Сначала в Москве вообще отрицали, что самолет сбит. Потом сообщили, что по самолету стреляли, но не попали. И только через несколько дней в официальном заявлении советского правительства выражалось сожаление «по поводу гибели ни в чем не повинных людей».

Министр иностранных дел СССР А.А. Громыко и государственный секретарь США Дж. Шульц на XXXIX сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке. 27 сентября 1984

[ТАСС]

Трагедия породила волну