Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

Генерал Иванов показал Шевченко два анонимных письма, в которых говорилось, что квартира Шевченко заполнена иконами, а его жена и дочь антисоветски настроены – восхваляют жизнь в Америке. И назидательно добавил:

– Аркадий Николаевич, вам не надо бы увлекаться коллекционированием икон. И поговорите со своими женщинами – пусть держат язык за зубами. Вы сейчас будете на очень важном посту в Нью-Йорке. Вы должны быть образцом для других наших людей.

Когда Шевченко начал работать в ООН, резидентом в Нью-Йорке служил генерал Борис Александрович Соломатин. Вскоре его сменил генерал-майор Юрий Иванович Дроздов, будущий начальник нелегальной разведки. Шевченко сразу почувствовал исходящую от него опасность: «Мускулистый, лысый, с глазами василиска, Юрий Иванович Дроздов произвел на меня впечатление сильного противника».

Аркадию Шевченко казалось, что за ним следят. Впоследствии генерал Дроздов уверял, будто сразу почувствовал: в советской колонии в Нью-Йорке есть предатель. Но если бы у него были доказательства шпионской работы Шевченко, он бы сразу получил санкцию на возвращение Аркадия Николаевича в Москву. Надо понимать, в тот момент у советской разведки не имелось агентов внутри ЦРУ и ФБР.

Скорее всего, сотрудники резидентуры внешней разведки обратили внимание на разгульный образ жизни Шевченко. Он пил, причем начинал с утра, разговаривал очень откровенно. Утратив обычную осторожность, ругал начальство. Перестал ходить на партийные собрания, которые для маскировки именовались «профсоюзными». Так советские люди за границей себя не ведут…

На первый сигнал резидента из Нью-Йорка начальник внешней разведки и будущий председатель КГБ Владимир Александрович Крючков не обратил внимания. Дроздов писал в мемуарах, что из центра ему даже предложили прекратить наблюдение за уважаемым человеком. Тем не менее о поведении Шевченко Комитет госбезопасности поставил в известность первого заместителя министра иностранных дел Василия Кузнецова, спокойного и невозмутимого человека. Тот, в свою очередь, сообщил о подозрениях чекистов новому постоянному представителю СССР при ООН Трояновскому. Олег Александрович тоже возразил против досрочного отзыва Шевченко.

После второго послания резидента (генерал Дроздов написал, что Шевченко запил, не общается с людьми) все-таки решили отозвать Аркадия Николаевича в Москву. Но текст телеграммы составили так неумело, что Шевченко испугался и ушел к американцам.

Посол в Соединенных Штатах Добрынин и представитель в ООН Трояновский потребовали от американцев устроить встречу с Шевченко. Разговор не получился. Два посла уговаривали его вернуться, а Шевченко повторял, что решил остаться – и точка. Ему принесли письма – от жены Лины, которую уже отправили в Советский Союз, и от сына. Они призывали его вернуться к семье.

Олег Трояновский убеждал:

– Еще не поздно все пересмотреть и вернуться на родину. Никаких последствий не будет.

Шевченко требовал письменных гарантий жене и детям.

– Никто не собирается вступать с вами в сделку, – сказал Трояновский, – потому что никто не будет преследовать вашу семью. Они ничего общего с вашим решением не имеют.

Сын Шевченко Геннадий, окончив МГИМО, работал в отделе международных организаций Министерства иностранных дел и в момент побега отца находился в зарубежной командировке в Швейцарии. Вдруг его попросили срочно вылететь в Москву будто бы для того, чтобы передать в МИД важный пакет. Это был повод немедленно вернуть его на родину. Вместе с ним послали сотрудника резидентуры военной разведки майора Владимира Богдановича Резуна, который через несколько месяцев сам убежит на Запад. Теперь он больше известен под своим писательским псевдонимом «Виктор Суворов».

Представитель СССР в ООН О.А. Трояновский. 15 декабря 1976

[ТАСС]

В мае жена Шевченко покончила с собой – отравилась. Ее труп нашли в стенном шкафу в московской квартире. Аркадий Шевченко был заочно приговорен Верховным судом РСФСР к высшей мере наказания с конфискацией имущества.

Его сыну Геннадию пришлось сменить фамилию и отказаться от отчества. Тогда его взяли на работу в Институт государства и права Академии наук. Он писал в «Совершенно секретно»: «Начальник службы безопасности МИД СССР, полковник КГБ Михаил Иванович Курышев говорил мне: “Ваш отец нанес СССР больший ущерб, чем полковник ГРУ Пеньковский, работавший на ЦРУ и английскую разведку”».

После ухода Шевченко к американцам перебежал еще один советский сотрудник секретариата ООН. Летом 1978 года разбираться в Нью-Йорк прилетел заведующий отделом ЦК КПСС по работе с загранкадрами и по выездам Николай Михайлович Пегов. Для высокопоставленного чиновника это была возможность съездить за границу.

Пегов вызвал генерала Дроздова на беседу, укорил:

– Опять у вас, Юрий Иванович, ушел сотрудник. Что-то неладно у вас здесь.

Дроздов обиженно сказал, что сотрудник ушел не «у меня», а «у нас». И в свою очередь напомнил, что бежавший сотрудник не прошел спецпроверку, но высокие покровители обеспечили ему выезд за рубеж.

Пегов попросил резидента перечислить сотрудников представительства при ООН, чье поведение внушает тревогу. Дроздов перечислил тех, кто попал в Америку по знакомству, и попросил разобраться, соответствует ли их пребывание в Соединенных Штатах инструкциям ЦК по подбору кадров.

Николая Михайловича Пегова в 1950 году Сталин поставил во главе важнейшего отдела партийных, профсоюзных и комсомольских кадров. Иначе говоря, сделал главным партийным кадровиком. На ХIХ съезде партии Пегов стал секретарем ЦК по кадрам и кандидатом в члены Президиума ЦК, но лишился должностей после смерти вождя. В 1956 году его отправили послом в Иран. А в 1964 году перевели в Алжир, где шла беспрерывная борьба за власть. Профессиональный партийный аппаратчик с трудом поспевал за поворотами событий. Валентин Фалин в те годы руководил группой советников при министре иностранных дел. Он сообщил, что посол в Алжире допускает серьезные ошибки. Громыко недовольно буркнул:

– Больше эту тему не поднимайте.

На следующий день в министерство поступили еще более тревожные сведения – посол Пегов оказался в оппозиции к новому руководству Алжира. Фалин доложил об опасности осложнений в советско-алжирских отношениях. Выслушав его, министр снял очки:

– Вам что, устного указания мало? Пегова не трогать. Странный вы человек…

Но требующие немедленной реакции телеграммы продолжали приходить из Алжира. Когда Фалин положил очередную шифровку на стол министру, Громыко прочитал и сказал:

– Я посоветуюсь с членами политбюро.

Через несколько часов было принято решение назначить Пегова послом в Индию. Причем ему предписывалось немедленно сдать дела и вылетать в Москву.

Пегов был свояком члена политбюро Михаила Андреевича Суслова. В 1973 году Громыко пришлось взять Пегова заместителем в министерство. А когда Суслов стал вторым человеком в партии, то вернул родственника на партийную работу. В октябре 1975 года Пегов начал заведовать отделом по работе с загранкадрами и выездам за границу. Одобрение отдела требовалось любому дипломату, которого Громыко отправлял на работу в посольства и консульства.

Заведующий отделом ЦК КПСС Н.М. Пегов. 1 января 1964

[ТАСС]

Генерал Дроздов приехал в Москву в отпуск и пришел с докладом к