Избранные воспоминания и статьи - Осип Аронович Пятницкий
В конце февраля 1903 г. в Берлин приехал В. А. Носков{37}. Клички его были «Борис Николаевич» и «Глебов». Из всех избранных в ЦК на II съезде партии он один присутствовал на нем. Остальные члены ЦК были избраны заочно. С ним вместе по паспорту Петра Гермогеновича Смидовича (кличка его была «Матрена») я отправился в Лондон, где встретился с создателями газеты «Искра», которая уже тогда была собирательницей разрозненных революционных элементов рабочего класса России. Там я застал Блюменфельда, набиравшего «Искру», там же я познакомился с Мартовым, Засулич{38}и Дейчем. Все они жили на одной квартире. Потом я познакомился с Лениным и Надеждой Константиновной Крупской, которые жили отдельно. Все время я проводил с Блюменфельдом, Мартовым и Засулич и сильно к ним привязался. Владимира Ильича и Надежду Константиновну я видел реже. Несколько раз Мартов, Засулич, Носков, Ленин, Надежда Константиновна и я обедали вместе.
Разговоры между редакцией «Искры» и Носковым велись, главным образом, о состоянии организации «Северного союза»{39} (может быть, я путаю, но в памяти остался именно «Северный союз», от которого, кажется, Носков и приехал) и о созыве II съезда партии. Со мной же речь шла о том, что необходимо расширить связи на границах и в России, для того чтобы «Искра», журнал «Заря»{40} и брошюры могли быть переброшены в Россию и там распространены. Кроме того, нужно было иметь границы для перехода людей.
Много времени я проводил в типографии, где набиралась «Искра». Типография принадлежала английской социал-демократической партии. Меня тогда сильно поразило то обстоятельство, что английская социал-демократическая партия имеет такую маленькую типографию и что она издает небольшой еженедельник, тираж которого был не больше, чем у «Искры». Русские социал-демократы в чужой стране, за тридевять земель от родной земли, издают газету не хуже той, что имеет английская легальная партия. Для меня тогда это было непостижимо, особенно после тех типографий, тиражей газет, домов, книжных магазинов, которые я видел у германской социал-демократии.
Несколько дней спустя после нашего приезда было собрание русских. На этом собрании читалась рукопись Дейча о его побегах{41}. Там я встретился со многими товарищами, которых видал в Ковно, Вильно, в тюрьме и на воле, в Киеве. Я их знал в России как бундовцев и социал-демократов, а некоторых — даже как примыкающих к искровской организации. В Лондоне они очутились, опасаясь ареста или после побегов. На меня сильно повлияло заявление почти всех их о том, что в Лондоне они сделались анархистами-индивидуалистами. Причиной этого явления, поскольку мне тогда удалось выяснить, служило то обстоятельство, что эмигранты, попадая в Лондон, оказывались в положении соломинки среди бушующего моря: без друзей, без помощи, без денег, без знания языка и без работы. Политическая организация рабочего класса была слаба, профсоюзы хотя принимали всех, но помощь оказывали лишь после 9–10 недель пребывания в союзе, а бывшие друзья и знакомые сами еле перебивались и помогать другим были не в силах. Несколько вечеров подряд я спорил с ними об анархизме, социал-демократии и парламентаризме (Я тогда был горячим сторонником парламентаризма!) Немецкие социал-демократы — предшественники Шейдемана{42} — готовились тогда к выборам в германский рейхстаг, я же был тесно связан с ними по роду своей работы.
Лондон произвел на меня удручающее впечатление — дома были черные, закоптелые, погода скверная — все время моросил дождь и стояли туманы. Впрочем, настоящего Лондона я, наверное, не видел, но то, что я видел, мне решительно не нравилось.
Дней через десять мы отправились в Берлин, и мне пришлось опять поехать на границу для расширения связей, так как предстояли отправка большого количества литературы в Россию и приезд из России делегатов на II съезд партии{43}. На границу я поехал с Носковым и «Поваром», он же «Дядя» (Федор Иванович Щеколдин{44}). По приезде в Ширвинд или Нейштадт, на самой прусско-русской границе, я отправил «Повара» одного. Из окна дома, где мы остановились, было видно как «Повар» шагал по направлению к кладбищу, которое лежало уже на русской стороне. Мы были уверены что он благополучно переберется, так как солдаты по граничной стражи были подкуплены. Тем больше мы были поражены, когда услышали выстрел в тот момент, когда «Повар» уже добрался до кладбища.
Как выяснилось после, «Повар» был задержан потому, что офицеру пограничной стражи вздумалось прогуляться по кладбищу. Когда солдат увидел офицера, ему ничего не оставалось делать, как поднять тревогу. Через несколько дней «Повар» получил на руки все документы о своем задержании, и, в то время, когда отправлялся в уездный город этап, с которым должны были отправить и его, он сел в карету, добрался в ней до ближайшей железнодорожной станции, отстоящей довольно далеко от границы, откуда и поехал в Вильно, где должен был дожидаться Носкова. Его удалось выкупить за 15 рублей.
Пока мы ожидали отъезда «Повара» из пограничного русского городка, из России в конце марта 1903 г. приехала искровка «Костя» — Розалия Самсоновна Гальберштадт, член организационного комитета по созыву II съезда партии{45} (после раскола она сделалась меньшевичкой, а в 1907 г. примкнула к ликвидаторам). После свидания с Носковым она отправилась в редакцию «Искры», а Носков благополучно перешел границу и добрался до Вильно. Таким образом, граница для людей, которую я организовал после приезда в Берлин, в конце 1902 г., была испробована при переходах в Россию и из России.
Осталось наладить хорошие границы для переправы литературы, для чего я отправился в Тильзит и его окрестности, и оттуда вернулся опять в Берлин.
Дело пошло усиленным темпом. Тут со мной случился маленький казус. Перед поездкой в Лондон я снял комнату и прописался по паспорту американского гражданина, но паспорт я вынужден был сейчас же вернуть, ибо владелец паспорта уезжал в Америку.
По возвращении с объезда границ я явился к себе в комнату. Хозяйка заявила, что ко мне уже несколько раз приходили из полиции, как они ей объяснили, для выяснения того обстоятельства, что под одной фамилией со сходными сведениями оказались заявленными
