Проклятое искусство - Вадим Алексеевич Козин
30.06.55. 7.05
Вчера был концерт (№25) в клубе ВВС — здание снаружи ничего особого не представляет, обычного барачного стиля. Внутри по-дилетантски, но с любовью оборудованное помещение. Хорош паркет фойе, содержащийся в образцовом состоянии. Сцена мелкая, не приспособленная для спектаклей и крупных постановок. Рояль непригоден. Пианино пришлось подстроить. Зрительный зал мест на 360, с колоннами, стулья светлые, что придает помещению некоторую нарядноетъ, ее дополняют «французские» занавеси на широких окнах.
Деревягина умудрилась во время исполнения танго «Жалюзи» занозить указательный палец левой руки. Этой паре действительно-таки не везет. Танцевать третий танец они не решились. Видимо, она чувствует себя еще слабо.
В Совгавани мы находимся уже с 18-го числа, и еще предстоит 4 концерта — это почти полмесяца. Время бежит как черт знает что. Каштелян сегодня выехал в Комсомольск заделывать концерты.
Вчера около автобуса стояла группа зрителей, одна блондинка такими горящими глазами глядела на меня, что мне, «бывалому», сделалось не по себе. Будет ли она завтра, на прощальном концерте, не знаю. Но чувствую, что будет!
Кажется, пора собираться ехать на концерт в филиал ДОСА. Буду все брать в чемодан ввиду ненастной и сырой погоды. Тернер ездил туда и сказал, что на сцене имеется приличный рояль, что зал больше, чем в клубе ВВС, следовательно, около 500 мест.
1.07.55. 8.41
Сегодняшним днем началась вторая половина 1955 года. Время летит, как птица, словно ускоряясь в своем движении по мере того, как ты стареешь.
Сегодня видел сон: где-то около железной дороги происходит погрузка и разгрузка бревен, и я наблюдаю, как ловко манипулирует их сортировкой какой-то грузчик. Затем я переношусь на вокзал, здесь я иду по залу, и в моем сознании вертится мысль: где касса? К платформе подходит пассажирский состав, я срываюсь с места и спрашиваю, где продаются билеты на Москву, замечаю наконец у кассы небольшую очередь. Затем я соображаю, что мое пальто и чемодан находятся там, где моя бригада.
Как обычно, начинается бег к поезду, но я сейчас не помню, сел ли я в вагон или, по обыкновению, поезд уходит на моих глазах.
Вчера на концерте получил от адъютанта Георгия Сергеевича (вероятно, какой-то большой морской «чин». — Б.С.) записку, в которой он просил меня исполнить песню «Рюмка водки», — сам за кулисы не пришел. Зато подошел после концерта «пропагандист», как он отрекомендовался, и спросил, согласен ли я выступить перед матросами в воскресенье в шефском концерте.
4.07.55. 10.40
Погода с утра пасмурная, неприятная, временами идет дождь. Когда вчера возвращались с концерта, с бухты ветром гнало туман, настолько сильный, что автомобильные фары далее пяти метров не просвечивали дорогу.
Узнал кое-что о Пименовых и их пошлых, мерзких душонках. Совершенно случайно на почте, сдавая письмо, которое меня просил опустить Пименов, я был остановлен девушкой, заметившей, что конверт надобно заклеить, он расклеился. Какое-то чувство пересилило во мне стыд за прочтение чужого письма. И лучше бы мне его не просматривать. Они, конечно, дети в искусстве, но дети, подпорченные театральной богемой и эстрадной пошлостью. Я решил сделать другое: написать его матери письмо, в котором она бы попросила их быть чуть скромнее. Пусть это закончится каким-нибудь инцидентом. Письмо я пошлю из Комсомольска, да простит мне Бог и моя совесть, что я совершил такую подлость, как прочитывание чужого письма. Это будет для их же собственной пользы. Они еще молоды, но хотят бороться за свое место в искусстве. Правда, такие дореволюционные способы борьбы изживаются, но еще все-таки существуют. Пусть мать им скажет, если она умная и мудрая женщина, что так не поступают, что так не отзываются о старом артисте, который уже сделал свое дело, может, конечно, незначительное в искусстве, но все-таки заметное. И что они благодаря этому, «злящемуся», по их мнению, артисту получат новый отличительный ценз, что их хоть кто-то будет знать. Вот этого они не понимают или не хотят понять.
5.07.55.9.30. Комсомольск
Приехали около 6 часов. Переправа через Амур, благодаря дремотному состоянию, показалась незаметной, хотя она была и в действительности довольно быстрой. От ст. Комсомольск-пристань всего 10 км до вокзала ст. Комсомольск, там нас ждал Каштелян с тремя машинами. По дороге нас обогнала грузовая машина, везшая крыло обгоревшего самолета, который разбился вместе с летчиком. Оказывается, катастрофы с реактивными самолетами довольно часты.
Город огромный, красивый, масса строящихся домов. Дома каменные, многоэтажные. Остановились в единственной пока в городе гостинице «Амур». Номер называется «люкс», двухкомнатный, с ванной, умывальником, но... без уборной. Просто поражаюсь!
Как обычно, дело не обошлось без хамежа со стороны этих двух пар. Но чем больше они хамят, тем более льют воду на мою мельницу. Необходимо переговорить по этому поводу со Слюзко, это мне начинает надоедать.
Совгавань оставила во мне тяжелый душевный осадок, как будто я потерял любимого человека. Почему так случается в жизни, ведь в сущности ничего не было, даже разговора. Вчера в одном вагоне с нами ехал паренек лет 20, техник вагонного депо. Направлялся в дом отдыха. На перроне я заметил, как он прощался с матерью и сестренкой, был навеселе. Вполне могло быть, что раньше он никогда не ездил в купированных вагонах и не знает правила поведения в таких случаях. В одном купе с ним ехали женщина с девочкой лет 15 и какой-то пожилой мужчина. Парень, будучи в нетрезвом состоянии и забыв, что он отдал свой билет проводнику, начал искать его, перерывать свой чемоданчик, выкидывать из него незатейливое белье. Естественно, что он крепко выругался, в раздражении бросил свою рубашку на противоположное сиденье, на женщину, которая уже лежала, та возмутилась, стала называть его «паршивцем». Наши моментально присоединились к возмущению. Я подумал, как быстро эти хамы забывают о своем собственном поведении в обществе, а к ним-то можно предъявить настоящие моральные претензии, нежели к мальчику, который только начинает вступать в жизнь.
Вчера в своем купе играли в «кинг», все четверо так громко разговаривали и так смеялись, что было слышно по всему вагону. Такое впечатление, что в
