Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин
Из воспоминаний сына нашего героя: "…Отец получил небольшое наследство от своей тетки Анны Яковлевны Эггер (сестры бабушки Екатерины Яковлевны), что-то около 20–30 тысяч".
Этот первый, т. н. "одесский" отрезок жизни нашего героя еще никем тщательно не исследовался, а зря, ведь, возможно, именно тогда в Одессе произошли знакомства Шмидта с представителями еврейских сионистских кругов, которые многим позднее приведут его на палубу "Очакова".
А пока Шмидт отправляется с женой в Париж. В Париже Шмидт отдыхает. По словам биографа раннего периода жизни П.П. Шмидта писателя-мариниста В.Г. Гузанова: "Пока водились деньги, Петр и Дина могли себе позволить прогулки на Елисейских полях…"
* * *
В Париже у Шмидта появилась новая мания – он возомнил себя аэронавтом Леоном Аэром! Придумав себе «небесный» псевдоним, Шмидт не был излишне скромен. "Лион", в переводе с французского – "лев", а "аэро" – "воздух". Таким образом, в одно мгновение никому не известный Петр Шмидт-4-й, превратился в "Воздушного Льва"!
Одесский исследователь жизни Шмидта Геннадий Черненко пишет: «В те годы в моду входило воздухоплавание. Начало этой моде в России положил американский аэронавт-парашютист Шарль Леру. Он приехал в Петербург в июне 1889 года, как раз в то время когда Шмидт вышел в отставку. Отставной морской офицер с женой и маленьким сыном отправился в Париж к известному воздухоплавателю Эжену Годару. Обучение продолжалось недолго. Во Франции Шмидт совершил всего восемь полётов, а с парашютом, похоже, не прыгал вообще. В начале мая 1890 года Шмидт-Аэр возвратился в Россию. Его дебют как воздухоплавателя-парашютиста должен был состояться в Петербурге. Стремясь использовать громкую славу своего предшественника, он объявил себя в афишах «известным преемником Шарля Леру» и даже свой шар назвал его именем, хотя известности, разумеется, не имел.
Первый полёт Аэра был назначен на воскресенье 20 мая в Озерках. На невнимание зрителей новоиспечённый герой пожаловаться не мог. В саду «Озерки» в день представления их собралось не меньше, чем в «Аркадии» при выступлении Леру. Шар наполнили водородом с пяти часов дня. Публика уже начинала скучать. Устроители зрелища суетились вокруг шара. Но вот все увидели и героя дня, неустрашимого Леона Аэра. Он галантно раскланялся перед публикой, картинно приподняв фуражку-американку с кокардой в виде летящего воздушного шара, сел на трапецию и дал команду отпустить шар. Но тот вместо того, чтобы взлетать, вдруг… лёг на бок. Водород начал вытекать из него. За несколько минут подъёмная сила шара настолько уменьшилась, что о полёте не могло быть и речи. Публика зароптала. Раздались возмущённые голоса: «Обман! Деньги назад!». Пришлось деньги за входные билеты вернуть, а устроителям неудавшегося воздушного аттракциона – подсчитывать убытки. Шмидт попробовал было организовать вторую попытку полёта в «Озерках». Но устроители зрелища уже потеряли веру в «преемника Леру». Пришлось ему перебираться в другой город".
О приезде Аэра в Ригу было объявлено заранее. В назначенный день 27 мая в живописном Верманском парке в центре города народу собралось много. Увы, ожидания рижан не оправдались. Как и в Петербурге, шар начали наполнять за несколько часов до полёта. Но почему-то процедуру эту Шмидт-Аэр прекратил слишком рано. Даже неискушённые зрители заметили: аэростат далеко не полон. Тем не менее, воздухоплаватель решил лететь. Однако, почуяв свободу, шар устремился не ввысь, а пошёл в сторону и налетел на стоявший неподалёку музыкальный павильон.
Отталкиваясь от павильона ногами, Леон ушёл от препятствия, однако ненадолго. Одна из верёвок шара зацепилась за карниз эстрады. Купол парашюта оторвался от шара. Аэр успел спрыгнуть на крышу павильона, где был подхвачен стоявшими там зрителями. Облегчённый аэростат, кувыркаясь, полетел дальше и запутался в ветках деревьев.
Полёт аэронавта Эжена Годара
«Г. Аэр разбил себе лицо и руку, – писала газета «Рижский вестник». – Вообще вчерашнее зрелище и помимо его неудачного исхода, было неутешительного свойства. В противоположность своему отважному оригиналу Шарлю Леру молодой воздухоплаватель до того трусил перед полётом, что дрожал как осиновый лист. Тут же находившаяся его жена была заплакана и, прощаясь с мужем, способна была разбередить нервы хоть кого. Больше полётов г. Аэра в Верманском саду допущено не будет».
Словно злой рок тяготел над Шмидтом-Аэром. В Москве (неделю спустя после Риги) антрепренёр А.Ф. Картавов снял для его полётов площадку в саду «Эрмитаж». Шар наполняли светильным газом, поступавшим с газового завода. Публика внимательно следила за приготовлениями к полёту. «Сам г. Аэр и бывшая тут же его супруга, – писал «Московский листок», – проявляли невероятное волнение, которое мало-помалу сообщилось и всем руководившим работой».
Заиграл оркестр, раздались негромкие аплодисменты. Аэронавт, сев на полочку трапеции, скомандовал: «Раз, два, три. Пускайте!». Рабочие, державшие шар, отпустили его. И какой конфуз! Баллон остался на месте. Воздушное представление отменили. Зрители, поругивая его устроителей и бесстрашного воздухоплавателя, спешат к кассе, где уже начали возвращать деньги.
Аэр решил ещё раз попытать счастье, для чего в середине июня того же 1890 года, вместе со своим антрепренёром, женой и громоздким багажом отправился на юг в Киев. Здесь был, наконец, раскрыт псевдоним «преемника Леру». Газета «Киевлянин» сообщила: «Г. Аэр – отставной лейтенант П.П. Шмидт, 24 лет от роду. Издавна чувствуя неодолимое влечение к воздухоплаванию, он около года назад решил оставить морскую службу и посвятить себя исключительно любимому делу». К вечеру на место предстоящего полёта стала прибывать публика. Наполнение шара, как и прежде, шло небыстро, но к семи часам эту хлопотную операцию всё же удалось закончить.
«Шар наполнился прекрасно, – отмечал «Киевлянин», – и, казалось, что он готов в любую минуту ринуться в необозримое воздушное пространство». Но когда Аэр занял своё место под аэростатом, последний опять лететь не пожелал, «а только неистово кувыркался из стороны в сторону». Заметно было, что он теряет газ, вероятно, через какие-то прорехи. Не прошло и получаса, как оболочка шара съёжилась. Конечно, подъём стал невозможен, о чём и сообщили разочарованной публике. Дело снова закончилось шумным скандалом.
Газеты писали, что Шмидт-Аэр собирается ехать на полёты в Одессу и далее – в Константинополь. Поездка эта, однако, не состоялась. Горе-аэронавт продал свой шар и навсегда распрощался с воздухоплаванием. После неудачи в Москве одна газета писала: «Если правда, что г. Аэр был когда-то моряком, то можно ему посоветовать и впредь быть мореплавателем, а не аэронавтом». Одесский биограф Шмидта В. Римкович пишет: «Но на этом поприще ему просто не повезло, хотя попытки покорения воздушного океана на воздушном шаре с прыжками с парашютом им предпринимались
