Допинг. Запрещенные страницы - Григорий Михайлович Родченков
Никита Камаев, исполнительный директор РУСАДА, был против передачи расследования и злился, но делать было нечего. Он понимал, в какую авантюру его втягивают казначей IAAF Валентин Балахничёв, вездесущая Наталья Желанова и Юрий Нагорных. Естественно, документы в РУСАДА не передали, затягивание расследования продолжалось. Когда РУСАДА официально запросило у ВФЛА всю документацию, то оказалось, что найти и собрать её невозможно, всё растащили и все об этом знали. Тогда РУСАДА попросило IAAF снова предоставить документацию, поскольку Балахничёв и ВФЛА её утратили. IAAF этот саботаж поразил, объём запрашиваемой документации был огромный: каждый биологический паспорт — это свыше сотни страниц, а тут дела на десяток спортсменов, кто этим будет заниматься, тем более что сейчас лето и сотрудников не хватает, они либо на соревнованиях, либо в отпусках.
Затягивание разбирательства было инициировано Натальей Желановой. Она считала, что надо тянуть время до 2015 года, когда в силу вступит новая, уже третья версия Кодекса ВАДА. Хотя по новой версии срок дисквалификации увеличивался с двух до четырёх лет, однако при этом тестирующие организации получили право снижать этот срок, если спортсмен сотрудничал при расследовании или указал на распространителей допинга и прочих виновных лиц. Непонятно, каким образом — или между строк — Желанова вычитала, что дисквалификация может идти полосами, то есть чередоваться: то она есть, то её нет, якобы в некий промежуток времени она могла быть временно снята — и спортсмен мог участвовать в соревнованиях.
Вздор полный, но Желанова смогла убедить многих трезвых людей. Как всегда, меня не слушали, хотя я годами твердил, что однажды с помощью биологического паспорта будет доказано, что российские спортсмены систематически и целенаправленно нарушали антидопинговые правила при подготовке к главным стартам.
„Полосатую“ дисквалификацию, эту невероятную и глупую затею, поддержали Мутко и Нагорных. Решили так: если показатели крови ненормальные, скачут туда-сюда, — значит, на это время должна распространяться дисквалификация, но вот посмотрите: они выровнялись — значит, спортсмен чистый, и дисквалификация снимается. Идея заключалась в том, чтобы „чистые окна“ выпадали на время главных стартов — Олимпийских игр и чемпионатов мира. И тогда, утверждала Желанова, можно будет сохранить золотые медали российских спортсменов. Но быть чистыми на Играх и чемпионатах как раз и было основной целью всех, кто принимает допинг и хочет обмануть допинговый контроль!
Мы с Никитой Камаевым были против такого развития событий, но ничего не могли сделать, процесс зашёл далеко. Уже без нас рассчитали, как можно спасти золотые медали, обрадовались и доложили министру. Помимо Никиты в РУСАДА на руководящих должностях работали Анна Анцелиович и Александр Деревоедов, и, когда Мутко дал команду профессору Р. У. Хабриеву, генеральному директору, тот спустил её вниз — и процесс пошёл без Никиты. Я предупредил Камаева, что в его положении лучше стукнуть куда надо — написать конфиденциальную служебную записку на имя министра, копию Блохину и ещё одну себе оставить. Пора прямо предупредить Мутко, что если РУСАДА под напором Желановой примет такое решение, то IAAF подаст на РУСАДА в Спортивный арбитражный суд. Если этого не сделает IAAF, тогда в суд подаст ВАДА.
14.6 Интриги в Минспорте. — Орден Дружбы. — Новый Технический документ ВАДА
Валентина Балахничёва и Наталью Желанову бесили мои данные анализов проб крови, полученные в Антидопинговом центре в Москве. Они знали, сколько убийственных точек, трагически ломавших графики биологического паспорта у ходоков, попадали в АДАМС с нашего анализатора Sysmex. Делались попытки опровергнуть наши данные и исключить нежелательные точки, то есть сгладить ломаную кривую, свидетельствовавшую о нарушениях антидопинговых правил. Однако бороться с нашими данными они не могли, всё мигом улетало в АДАМС, тут я стоял стеной. Желанова продолжала убеждать Мутко и Нагорных в своей правоте, обещая, что в 2015 году проблема ходоков будет спущена на тормозах, что ей удастся договориться и избежать крупного скандала. И они верили!
Я несколько раз предупреждал Нагорных, что из-за ходоков, из-за вашей защиты саранской группировки Виктора Чёгина, мы можем навлечь большие проблемы в будущем. Уверен, что он докладывал мою точку зрения Мутко. Но Желанова всё чаще и чаще стала засиживаться у Мутко и промывать ему мозги, как раньше проделывала это с Нагорных. О том, что дальше будет только хуже, что она через вас, Юрий Дмитриевич, перешагнёт и не оглянется, — об этом я его тоже предупреждал. Желанова не докладывала Нагорных о своих посиделках у Мутко, но в Минспорта на уровне секретарей и помощников работала безупречная система наблюдения и оповещения — кто к кому из руководства заходил, сколько времени просидел и куда потом пошёл. Никита Камаев занял радикальную позицию и крыл минспортовскую троицу — Мутко, Нагорных и Желанову — самыми неприличными словами.
Министр Виталий Мутко уходил в отпуск, 5 сентября был последний день его работы. Наталья Желанова и Виктор Чёгин прорвались к нему на приём. Юрий Нагорных узнал об этом чуть ли не последним и очень разозлился, что такие важные встречи и совещания планируют и проводят без его участия. Когда Чёгин и Желанова пришли доложить ему об итогах встречи с министром, то он их не принял и оставил дожидаться в приёмной, а сам позвонил мне, чтобы я поскорее пришёл.
От здания Антидопингового центра до министерства метров пятьсот, и я быстро прошёл через парк. Совещание началось. Нагорных сидел мрачный, но Желанова и Чёгин просто светились и всем своим видом показывали, что министр их поддержал и обещал, что ходоков в обиду не дадут и примут правильное решение. Виктор Чёгин в очередной раз выразил несогласие с вадовской концепцией биологического паспорта спортсмена, более того, он был абсолютно уверен и убеждён, что ВАДА и IAAF неверно интерпретируют показатели крови. Если вы слышите от российского функционера или политика, что он абсолютно уверен и убеждён, то