Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс

3. Стажировка в Америке

Как ученик, я должен постигать

Чтоб, наконец, свободу обретя

Одним и мог бы только похвалиться:

Что я ходил в поденщиках у скорби.

Шекспир[19]

Следующим этапом обучения стала практическая стажировка в одном из отделений Управления на территории США. Теперь мы являлись кадровыми сотрудниками ЦРУ, поэтому могли работать над шпионскими делами, но только под пристальным наблюдением руководства наших внутренних отделений.

До прихода в Управление я читал, что ЦРУ и ФБР, по сути, разделили свои операции: ЦРУ действовало в зарубежных странах, а ФБР — на территории Соединенных Штатов. Американцы не хотели иметь внутри страны шпионскую организацию, которая могла бы стать угрозой свободе, потенциальным гестапо или аналогом КГБ.

На самом деле в Соединенных Штатах находилось большинство офисов и сотрудников Управления, — в штаб-квартире и в бесчисленных отделениях, базах и других офисах по всей стране. Некоторые сотрудники, работающие в американских офисах, время от времени совершали короткие поездки в зарубежные страны, но большинство из них бóльшую часть своей карьеры проработали в США. По данным одного из авторов, 85 % сотрудников Управления работают внутри страны в штаб-квартире и отделениях, расположенных в 24-х необозначенных офисах на территории Соединенных Штатов[20]. Подозреваю, что процент сотрудников Управления, находящихся в США, еще выше — свыше 90 процентов. Спустя годы, после событий 11-го сентября, число американских офисов резко возросло, и сегодня их, безусловно, гораздо больше, чем двадцать четыре.

Моя семья прилетела в новый город, я же отправился туда на нашей машине, набитой домашними вещами и скарбом. При переезде необходимо сменить банковские счета, заключить договор аренды, привести в порядок машину, обставить дом. Рутинная работа по переезду из одного города США в другой для шпиона точно такая же, как и для любого другого человека, — это ряд мелких задач, требующих недюжинной самодисциплины. До 11-го сентября в Управлении относились к своим сотрудникам, находящимся в США, так же, как и к любым другим федеральным служащим — оплачивались лишь некоторые расходы на переезд, но основная часть переезда осуществлялась за счет сотрудника.

Переезд — дело относительно простое, но некоторым оперативным сотрудникам не удается устроить свои семьи должным образом. Если семья несчастлива или чувствует себя неуютно дома, сотруднику трудно справиться с проблемами, связанными с ведением шпионажа.

После года обучения я был преисполнен едва сдерживаемой энергии. Оставив рано утром семью в нашем временном пристанище, мотеле, я добрался до своего американского рабочего места и стоял у офиса — такого же невзрачного комплекса, как и в Вашингтоне, — и ждал, когда кто-нибудь придет. Первый человек пришел в 08:00, им оказалась крупная и светловолосая женщина по имени Сильвия, отвечавшая в отделении за внешние связи и различные административные задачи.

— Что вы за стажер такой? — спросила она.

Она провела меня в мой кабинет, представлявший собой беспорядочное нагромождение несовпадающей по стилю мебели и оргтехники. Мне придется делить его с несколькими другими стажерами, которые работали здесь уже несколько месяцев. Они прибыли через час и ввели меня в курс дела.

Мои товарищи по работе показали мне защищенную комнату, в которой располагалась картотека. В каждом сейфе находился ящик, забитый досье на иностранцев, живущих в США: национальность, адрес, номер телефона, род занятий. Эти папки являлись Священным Граалем, настоящей наводкой на Гленгарри[21]. Сев за стол в защищенной комнате, я рассортировал их на стопки для дальнейшего изучения (китайские дипломаты, иранцы, изучающие ядерную науку) и стопки для повторного заполнения или уничтожения (шведские балерины и никарагуанские садовники).

К середине утра я уже был готов хвататься за телефон. В морской пехоте мне привили чувство срочности, а на Уолл-стрит я научился делать «холодные» звонки. От этого зависел успех. Я верил, что в ЦРУ это означает следующее: установите контакт с объектами разведки или американцы погибнут. После года сидения в тускло освещенных конференц-залах, слушая гулкие голоса инструкторов, я был готов к этому, поэтому бросился к телефону и начал звонить.

Мои звонки вызвали в офисе переполох. Мои товарищи-стажеры наслаждались суматохой, не дававшей покоя старшим сотрудникам. Заместителя начальника отделения в офисе не было, он выполнял какое-то поручение, и кто-то передал весточку самому шефу, но тот остался сидеть за своей закрытой дверью.

— Вы проверили эти версии, прежде чем им звонить? — спросила женщина.

— Вы проверили эти наводки через референтов? Есть ли у вас одобрение штаб-квартиры? — спросил ее муж.

— Ишмаэль там делает «холодные» звонки, — сообщил один сотрудник другому.

Шум вокруг двери в мой кабинет усилился, но я продолжал улыбаться, набирать номер и назначать встречи с потенциальными источниками информации. Сильвия откровенно смеялась.

— Ты просто сумасшедший смутьян, — сказала она.

Наконец вернулся заместитель начальника отделения, и сотрудники-старожилы побежали к нему.

Спокойно и мягко, он забрал из моих рук телефон и положил трубку, после чего попросил меня пройти к нему в кабинет, где и объяснил, как нужно подходить к объектам разведки. Для этого требовалось составить письменный план, а затем получить разрешение на звонок, причем и то, и другое должно было быть сделано заблаговременно. Получение разрешения было сложной задачей, требующей согласования со многими уровнями руководства.

Чтобы позвонить человеку, живущему в Китае, объяснил он, я должен сначала обратиться к «референту» — человеку, отвечающему за все китайское. Затем мне нужно будет обратиться к жене этого человека, которая отвечала за связи с ФБР, чтобы согласовать это с Бюро. После этого запрос поступал к заместителю начальника нашего отделеления, а потом уже к самому шефу. Шеф отправлял его в штаб-квартиру, ответ из которой приходил в течение нескольких недель. Если все шло гладко, то обычно требовалось не меньше месяца, чтобы получить разрешение на первый контакт.

Заместитель изучил назначенные мною встречи и разрешил мне перезвонить своим собеседникам, чтобы их перенести — за исключением случая с израильским военным, встречу с которым мне пришлось отменить. Теоретически Израиль являлся целью разведывательных операций, но на практике мы не выбирали израильтян в качестве объектов разведки. Заместитель шефа объяснил, что сложности американо-израильской политики не позволяют проводить реальные операции. (Тесная связь с израильскими контактами привела к одному из самых ярких успехов ЦРУ в области стратегической разведки — группа Управления под руководством эксперта ЦРУ Уолдо Дабберштейна[22]с удивительной точностью предсказала дату начала, продолжительность и исход арабо-израильской Шестидневной войны 1967 года)[23].

Я вернулся в свой стажировочный офис, где другие стажеры показали мне, как