Человеческий фактор - Ишмаэль Джонс
Пока «Худший шпион» заканчивал свой печальный рассказ, пришел другой управленец, чтобы рассказать свою историю. Он уже несколько месяцев находился в заграничной командировке, когда начал подозревать, что за ним ведется наблюдение. Он не мог это подтвердить, но замечал скрытные движения людей на улице, и обратился в штаб-квартиру с мольбой о помощи и совете.
В Центре думали, что он видит «призраков» — случаи, которые выглядят как наружное наблюдение, но таковыми не являются. Но его настойчивость руководство убедила, и его вернули в США. Позже в Управлении выяснили, что за ним действительно велось наблюдение и что власти страны пребывания были на грани его ареста за шпионаж.
— Готов поспорить, что вы не планируете отправляться в эту страну в отпуск, — сказал Макс. — Наверное, не стóит также садиться на самолеты, которые планируют сделать там остановку для дозаправки.
*****
Моей учебной группе нравилось слышать от инструкторов, что мы лучшие и самые квалифицированные из всех, кто у них когда-либо был, но в этих похвалах была определенная грань, намек на то, что за этой историей кроется нечто бóльшее. В конце концов, мы узнали, почему.
Управление уже много лет обещает отделить свою деятельность от Государственного департамента. Сегодня основные объекты разведывательного интереса, источники информации о программах по созданию ОМУ или члены террористических группировок — все это недоступно для американских дипломатов. Все признавали, что дипломатические работники не справляются с работой, и что ЦРУ необходимо найти новые способы ведения дел. Но бюрократии было трудно измениться.
В начале 1980-х годов директор Уильям Кейси приказал Управлению расширить возможности по ведению разведки, не связанные с Госдепом. В ответ на его приказ в середине и конце 1980-х годов ЦРУ нанимало и обучало большие группы сотрудников. Моя группа была набрана вскоре после этого, и мы наблюдали за последствиями такого решения, что называется, из первых рядов.
Люди, обучавшиеся в этих группах, столкнулись с сильным бюрократическим сопротивлением, и процент неудач составил почти 100 процентов. Через несколько лет лишь немногие из этих сотрудников, не обладавшие дипломатическим прикрытием, успешно работали за рубежом, большинство же покинули Управление. Несколько человек продолжили работать в штаб-квартире на других должностях, часть перешла на работу дипломатами в Государственный департамент. Официальное объяснение в Управлении заключалось в том, что Кейси слишком сильно и быстро нагрузил организацию, поэтому у него не хватило времени, чтобы правильно оценить новых сотрудников, прежде чем нанимать их на работу.
Мы видели, как эти потерянные люди бродят по нашим конспиративным квартирам, и слушали их печальные истории. Они выглядели так, будто им пришлось пережить сложные времена: потерявшие физическую форму, неулыбчивые, с мешками под глазами. Энди, слушатель учебной группы из двадцати новобранцев в середине 1980-х годов, рассказал, что большинство его товарищей по службе были квалифицированными, но некоторые из них действительно были немного странными. Часть из них почти не говорила по-английски. Один человека издавал громкие чавкающие звуки, и время от времени хватался за промежность. У другого была странная привычка повторять последние несколько слов, которые он слышал в предложении. Если преподаватель говорил: «Сегодня мы поговорим о наблюдении», этот парень бормотал: «О наблюдении». Во время перерыва человек вышел на улицу, зажег сигарету, а затем положил ее в рот целиком и стал жевать. Затем он натянул брюки до колен и упал на землю в трансе. Когда через несколько минут он очнулся, то ничего не помнил о том, что сделал — как оказалось, что у него было заболевание, которое приводило к судорогам и припадкам. Инструкторы перевели его на работу в штаб-квартиру.
Энди рассказывал, что однажды к нему подошла одногруппница и сказала, что планирует сделать небольшую пластическую операцию, и спросила, не будет ли он так любезен забрать ее после этого из кабинета врача, поскольку она может почувствовать себя немного не в своей тарелке. Когда он приехал в больницу, оказалось, что небольшая операция — это серьезная реконструкция лица. Женщина была окровавлена и находилась в полубессознательном состоянии. Врач сказал: «Значит, ты его парень», — и показал, как вставлять анальные суппозитории, которые понадобятся ей для обезболивания. Она была прикована к постели на протяжении недели, и он выхаживал ее до выздоровления.
Эту группу вообще преследовало невезение. Однажды, когда они выходили из конспиративного места, где проводилось обучение, группу сфотографировал мужчина, проезжавший мимо на машине. Слушатели записали номер машины и отследили его. Оказалось, что номер был украден у пожилой женщины в Айове. Через несколько дней все повторилось, но уже с другой машиной, и на этот раз отслеживание показало, что такого номера вообще не существует.
В штаб-квартире ходили слухи, что у некоторых из этих новобранцев довольно низкие показатели умственного развития. По другой версии, один из них был бывшим заключенным.
День за днем в безвоздушных и искусственно освещенных классах нарастало напряжение между слушателями середины 1980-х годов и их инструкторами. Новобранцы подливали инструкторам в кофе слабительное и спускали шины; те в ответ отчислили нескольких слушателей. Адвокат, работавший в офисе под конспиративной квартирой, заметил странные визиты и стал говорить клиентам, что наверху обитает ЦРУ. Когда о местонахождении офиса стало широко известно в округе, Управление закрыло офис и перенесло учебный класс в другое место.
Два десятилетия спустя в ЦРУ все еще ссылались на провал этих учебных занятий как на причину, по которой не следовало добиваться отделения работы Управления от Государственного департамента. Сотрудники, поступившие на работу до или после этого периода, старательно подчеркивали, что они не являлись частью той крупной волны найма.
Я встречался со многими из тех, кто учился в середине 1980-х, и считал, что большинство из них могли бы стать успешными, если бы ими правильно руководили. Никто из них не думал: «Я хочу быть неудачником». Бюрократия процветает в офисной среде, а Кейси навязал бюрократии целую плеяду оперативных сотрудников, которые должны были работать в самостоятельном режиме. Я полагал, что в середине 1980-х годов бюрократия уничтожила эти учебные классы, потому что они представляли для нее угрозу.
То, как бюрократия издевалась над этими людьми, стало тяжелым грузом и для их семей. Их отправляли
