Киселевы: три брата, две сестры. Век ХIХ-й - Виктор Владимирович Королев
Спустившись с небольшого холма, Пушкин оставил коляску. Подал девушке руку и удивился, как горяча была её ладонь, как темны её глаза. Они шли по приникшей от жары траве, потихоньку спускаясь к реке. Он рассказывал ей что-то уморительное, и она в ответ благодарно смеялась, поворачиваясь к нему лицом и как бы всем телом. А потом он спросил: «Ангел мой, ты любишь Алексея?»
Она остановилась от неожиданности, долго не отвечала, лишь помахивала кружевным белым зонтиком.
– Пушкин, вы противный! – наконец, сказала она как-то спокойно и раздумчиво. – Он же брат мой. Я как-то и не думала об этом. Может быть, он меня и любит. Любовью брата, не более того… Нет, вы противный, Пушкин!
Она вдруг вся ожила, встрепенулась и воскликнула:
– Смотрите, какая красивая сосна! Побежали к ней?
И тут же, подобрав одной рукой юбки, помчалась по тропе. Да так быстро и так грациозно, что первые минуты он только глядел ей вслед – ах, душечка, до чего же хороша! Догнал её, лишь когда она, запыхавшись, остановилась у самой сосны и повернулась к нему. Тут он её и поцеловал. Сначала она не хотела давать свои губы, но вдруг вся обмякла, почти повиснув на его шее. И лишь успела подумать: «Как жёстко Алеша целует, совсем не так, как Пушкин. Господи, что я делаю?!» Потом и эта мысль куда-то ушла, растаяла, и сама она стала таять, как свечечка, и зонтик выпал из тонких её пальцев…
Прасковья Александровна была мудрой женщиной. Она сразу обо всём догадалась. Но трагедии делать не стала. Как не стала раздувать скандала, узнав о близких отношениях сына с падчерицей.
Роман Алины и Алексея перестал быть секретом в семье, досужих разговоров по этому поводу никто из её членов не вёл. Ещё спокойнее все встретили её роман с Пушкиным: уж лучше так, «по-родственному», чем с каким-нибудь заезжим циркачом.
Способная ученица Алина переняла от обоих умение наслаждаться, весёлые прогулки и «гулянье под луной» быстро сделали из неё страстную и влюбчивую женщину. Ревности не было. А любовь была – иначе не родился бы у Пушкина бессмертный шедевр:
Я вас люблю, хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
Но в этой глупости ужасной
У ваших ног я признаюсь…
Без вас мне скучно, я зеваю,
При вас мне грустно, я терплю;
И мочи нет, сказать желаю,
Мой ангел, как я вас люблю!
Сказать ли вам мое несчастье,
Мою ревнивую печаль,
Когда гулять, порой, в ненастье,
Вы собираетеся вдаль?
И ваши слезы в одиночку,
И речи в уголку вдвоём.
И путешествие в Опочку,
И фортепьяно вечерком?
Алина! Сжальтесь надо мною,
Не смею требовать любви:
Быть может за грехи мои,
Мой ангел, я тебя не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня нетрудно!
Я сам обманываться рад!
В сентябре 1826 года этот «равнобедренный треугольник» распался. У каждой его стороны появились новые увлечения и заботы. А после женитьбы Пушкина они и вовсе перестали встречаться. Алина вышла замуж. А Вульф вышел в отставку и всю остальную долгую жизнь прожил холостяком в своем имении Малинники. Под конец он стал очень скупым, порой питался лишь рыбой, пойманной им самим в речке. Местные крестьяне долго ещё помнили странного барина, единственными радостями в жизни которого были гарем из крепостных девушек и «право первой ночи».
Николай Киселёв и Аннет Оленина
Благополучно избежав всех порочных соблазнов Дерпта и не сточив зубов на граните наук, Киселёв-младший прибыл в столицу. Несмотря на отсутствие диплома об окончании университета (зато было присутствие в высших кругах Киселёва-старшего), Николай Дмитриевич поступил на службу в министерство иностранных дел. Потом он станет рассказывать:
– Я слушал курсы философии и филологии в Дерпте. Университет был для меня великой школой, там я начал понимать музыку. С грустью покидал этот город, расстался с лучшим своим другом Языковым. Мне первому он прочитал свои ранние произведения. Он поехал в Москву, а я в Петербург. Я никого там не знал. Благодаря Языкову познакомился с Пушкиным…
Отметим, что ни о чём плохом либо неприятном Николай Киселёв здесь дипломатично не говорит. А в излишней скромности его и дальше нельзя обвинить:
– Другом нашего дома был Грибоедов, он хотел увезти меня с собой в Персию, но граф Нессельроде велел ему взять Мальцова и сказал: «Я берегу маленького Киселёва для большого посольства в Риме или Париже, он в совершенстве знает французский язык. У него есть такт, у него приятный характер, и он всюду сумеет приобрести друзей»…
Сложно поверить, что у опытного дипломата Грибоедова не нашлось в министерстве другой кандидатуры для своего заместителя, кроме недоучившегося студента, пусть и «друга дома». Ещё сложнее представить, что министр берёг новичка для элитной посольской должности лишь потому, что тот знает французский язык.
И два слова о первом советнике Мальцове. Когда беснующаяся толпа громила наше посольство в Персии, он прятался в соседнем доме, отдав слугам мешок золотых червонцев, чтобы те говорили, что в доме русских нет. Ночью его вывели, самого переодев слугой. Та к и спасся. И потом предал посольскую миссию, соврав, что русские нарушали этикет шахского двора. Та к что, покупая прекрасные изделия Гусь-Хрустального стекольного завода, вспомните его бывшего владельца Мальцова, труса и предателя. Нет, лучше забыть это имя, не сохранять, как не сохранилась его могила…
Блестящие служебные успехи старшего брата облегчили Николаю Дмитриевичу карьеру. В столице он считался завидным женихом. Молодой обаятельный дипломат с мягким, внимательным взглядом быстро стал полноправным членом дружеской компании Пушкина, Вяземского, Мицкевича, Оленина-младшего. Николай Киселёв – или, с лёгкой руки Пушкина, «Кися-младший» – постоянно участвует в их беседах, встречах, поездках. Он посвящён во многие тайны и замыслы. Он в курсе, что Пушкин влюблён в Аннет Оленину и вот-вот сделает ей предложение. Он и сам вхож в этот дом. Дальше случилось вот что…
Прагматичная Аннет мечтает о замужестве, но не собирается терять голову от любовной болезни.
