Андрей Громыко. Дипломат номер один - Леонид Михайлович Млечин

Нелюбовь Громыко к Литвинову привела к тому, что до конца восьмидесятых годов наркома почти не вспоминали, даже книгу о нем нельзя было издать.

Предложение отметить заслуги Литвинова (уже при Горбачеве!) Громыко потрясло:

– Как вообще можно предлагать такое? Его ЦК освободил от Наркоминдела. Вы что, не знаете об этом? И за что? За несогласие с линией партии!

Молодой Громыко внимательно наблюдал за Молотовым и набирался опыта у того, кто считался вторым человеком в стране.

По случаю пятидесятилетия Молотова 9 марта 1940 года все газеты заполнились посвященными ему статьями. Оставленные в живых старые большевики описывали неисчислимые революционные заслуги Молотова. Город Пермь переименовали в Молотов. На карте страны появились три Молотовска, два Молотовбада, мыс Молотова, пик Молотова, множество улиц, заводов и колхозов стали носить его имя.

Но в реальности положение Молотова в партийно-государственной верхушке изменилось. Еще перед войной Сталин не упускал случая показать Молотову, что он не соратник, а подчиненный. Демонстративно делал ему выговоры, отвергал его точку зрения, прислушивался к его заместителям. И в конце концов лишил его поста главы правительства.

4 мая 1941 года политбюро приняло постановление:

В целях полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны, – Политбюро ЦК ВКП(б) единогласно постановляет:

1. Назначить тов. Сталина И.В. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.

2. Тов. Молотова назначить заместителем Председателя СНК СССР и руководителем внешней политики СССР с оставлением его на посту Народного Комиссара по иностранным делам.

3. Ввиду того, что тов. Сталин, оставаясь по настоянию Политбюро ЦК первым секретарем ЦК ВКП(б), не сможет уделять достаточного времени работе по Секретариату ЦК, назначить тов. Жданова А.А. заместителем тов. Сталина по Секретариату ЦК с освобождением его от обязанности наблюдения за Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б).

4. Назначить тов. Щербакова секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) с сохранением за ним поста первого секретаря Московского обкома и горкома.

Постановление разослали членам ЦК и оформили как решение пленума.

Первым заместителем Сталина в партии стал ленинградский секретарь Андрей Александрович Жданов, а в правительстве – председатель Совета по оборонной промышленности и бывший председатель Госплана, доктор экономических наук Николай Алексеевич Вознесенский. Молотова оттеснили на вторые роли.

Почему Сталин пожелал возглавить правительство? Большинство авторов сходится в том, что накануне войны вождь желал сконцентрировать все рычаги управления страной в одних руках. Но в реальности это уже давно произошло! Сталин все решал единолично. Остальные могли советовать, если он интересовался их мнением. Глава правительства столь же беспрекословно исполнял его указания, как и любой другой чиновник.

Скорее, дело в другом. Сталин назначил Молотова главой правительства себе в подмогу в 1930 году, когда в политбюро еще сохранялись остатки разномыслия и вождь нуждался в надежном сотруднике на ключевом посту. Десять лет спустя Сталин прочно перешел в разряд небожителей. Должность главы правительства, которую когда-то занимал Ленин, формально считалась равной посту генерального секретаря. А зачем ему держать рядом с собой равную фигуру?

Кроме того, сыграло свою роль обстоятельство, с которым потом столкнутся и Хрущев, и Брежнев. Сталин активно занялся внешней политикой. Конечно, в мире никто не заблуждался относительно его реальной роли, но кто такой руководитель партии с протокольной точки зрения? Вести переговоры сподручнее в роли главы правительства.

В военные годы американское направление внешней политики впервые выходит на первый план. Предстояло договариваться с людьми, которым в Москве не доверяли и которых считали врагами. И западные политики не доверяли советским вождям. Но необходимость сплотиться против Гитлера была важнее.

У Молотова с иностранными языками дело обстояло неважно, но он внимательно следил за переводчиком. Иногда вступал с ним в спор, говорил, что тот неправильно перевел. Переводчики терпеливо объясняли, что перевели правильно.

Его бывший помощник Владимир Ерофеев так описывал переговорный стиль Молотова:

– Он говорил то, что считал нужным сказать. Если ему возражали, приводили какие-то аргументы, пытались переубедить, он просто все повторял заново. И так могло продолжаться до бесконечности.

Вячеслав Михайлович не был дипломатом в традиционном понимании этого слова, дипломатом, который должен весомыми аргументами доказывать правоту своей позиции, убеждать и очаровывать партнеров на переговорах, завоевывать друзей и союзников. Этим занимался Сталин, прирожденный лицедей.

У них со Сталиным программа переговоров была расписана наперед. Молотов своим упорством доводил партнера до белого каления. Тот считал, что все сорвалось, а это всего лишь проводилась разведка боем. Расстроенных иностранных гостей везли к Сталину.

Считалось, что с Молотовым договориться нельзя, а со Сталиным можно. Принимая важных иностранных гостей, вождь становился чрезвычайно радушен, вспоминала его дочь, гостеприимен и любезен. Молотов молчал. Иногда вождь обращался к нему, предлагал высказаться. Тот неизменно отвечал, что Сталин сделает это лучше. Иностранцы фактически жаловались на Молотова. И Сталин вроде бы шел им на уступки.

Британский министр иностранных дел Энтони Иден вспоминал, как на одной конференции Сталин сочувственно спросил у него:

– Ну что, трудно вам с Молотовым?

Вождь широким жестом предложил обращаться напрямую к нему, если возникнут затруднения на переговорах. И, по словам Идена, Сталин действительно находил выход из положения. Несложно предположить, что вождь просто использовал заранее продуманную запасную позицию. Но на наивного англичанина сталинская любезность произвела сильное впечатление.

Где же второй фронт?

Начало работы Андрея Андреевича Громыко в Вашингтоне пришлось на время, когда отношения с Соединенными Штатами ухудшились. Президент Франклин Рузвельт видел в Москве потенциального союзника в противостоянии нацистской Германии. Но сталинская политика 1939–1940 годов (пакт Молотова – Риббентропа, финская война, включение балтийских республик в состав СССР) усилила антисоветские настроения в американском истеблишменте.

В один из летних дней 1940 года сотрудники секретной службы, охранявшие американского президента и Белый дом, провели в Овальный кабинет одного изобретателя, гордого своей миссией. Кабинет был пуст – Рузвельт отдыхал. Изобретатель установил тайный микрофон в лампу на столе президента и вывел провод в другую комнату, где разместили изобретенную им звукозаписывающую машину. В один из ящиков письменного стола вмонтировали панель управления с кнопками «запись», «пауза», «перемотка», «воспроизведение», «режим ожидания».

Президент на память не жаловался, но хотел сохранить для истории кое-какие свои разговоры. Когда машина была включена, она записывала любые громкие звуки – то есть реагировала на речь. Посетители Овального кабинета не предполагали, что Рузвельт тайно записывает разговоры с помощью микрофона, установленного в настольной лампе.

Андрей