Мгновения с Юлианом Семёновым - Борис Эскин
«Семнадцать мгновений» – это семнадцать дней, выбранных Семеновым из короткого периода с 12 февраля по 18 марта 1945 года. По воле создателей фильма, штандартенфюрер СС Отто Штирлиц не раз появляется в здании Имперской службы безопасности (РСХА) на Принц-Альбертштрассе. Но это могучее строение было полностью (!) разрушено при американской бомбардировке Берлина еще 31 января – то есть за две недели до начала событий романа!»
Или автомобиль «хорьх», на котором в романе разъезжает штандартенфюрер Штирлиц. Считанные люди в рейхе могли иметь такую уникальную и сверхдорогую легковушку. При строжайшей субординации, которая существовала в гитлеровской Германии, владеть «хорьком», да еще с номерным знаком из трех букв и трех цифр (это почти, как в СССР, особые, политбюровские номера!), в отличие от общепринятых двух знаков, – никакой полковник отдела политической разведки не мог.
Вообще, со знаменитой чернолаковой легковушкой, на которой наш разведчик проехал по двенадцати сериям фильма, мотаясь по Берлину и по всей Германии, постоянно курсируя между зданием РСХА и своим бабельсбергским коттеджем, – с этой машиной связана забавная история, которая с годами обросла множеством легенд, шуток и анекдотов.
В романе Семенов настойчиво, на многих страницах подчеркивает марку машины – именно «хорьх». Такова воля автора, и режиссер Лиознова, педантично подчиняясь ей, загоняла своих ассистентов в поисках дорогой автомашины времен Третьего рейха.
Выяснилось, что в Москве нигде, ни в каких запасниках, ни у одного коллекционера старых автомобилей «хорьх» нет. Зато трофейных «мерседесов» – хоть пруд пруди. Военные консультанты убедили огорченную Татьяну Михайловну, что Штирлиц вполне мог ездить на «мерсе», который был не менее популярной машиной, и, кстати, сам Гитлер предпочитал эту марку всем остальным. В самом деле, просматривая многочисленные хроники, снятые главным кинолетописцем фашистской Германии, знаменитой Лени Рифеншталь, легко убедиться в этом: везде фюрер, стоя с вытянутой вперед рукой, катит вдоль обезумевшей от счастья толпы или рассекает гигантские квадраты железных касок именно в «мерседесе-230».
Киностудия Горького приобрела для группы Лиозновой антикварный лимузин, и с ним киношники отправилась в ГДР, где начинались съемки «Семнадцати мгновений весны».
И вдруг обнаружилось, что у привезенной из Москвы машины пробита головка блока цилиндров и лопнул рессорный лист. В Германии «мерсов», после того как русские солдаты и офицеры ушли, забрав с собой трофеи, оказались считанные единицы. Владельцы с ними расставаться никак не хотели. Тогда главный оператор Петр Катаев вспомнил, что у хозяина ресторана «Хюнер Тюстель», где он когда-то бывал, есть коллекция антикварных автомобилей. Хюнер, к счастью, согласился дать студии свой «мерседес-230» в аренду. Более того, несколько раз сам садился за руль, так как Вячеслав Тихонов, исполнитель роли Штирлица, машину водить не любит и вообще ездить боится. Подмены никто из зрителей явно не заметил.
Продолжались съемки в Риге, где нужный «мерседес» довольно быстро обнаружился. Его состояние было несколько хуже, чем берлинского лимузина, отсутствовали многие родные детали корпуса, пришлось изготовить их из фанеры.
Последние кадры доснимали в Москве, где под открытым небом покоился первый «мерс». Всю зиму машина простояла под снегом, с полностью размороженной системой охлаждения, так как, по обычной российской безалаберщине, из мотора забыли слить воду. Совершенно скисший автомобиль установили в павильоне – позади него поставили большой экран, на котором демонстрировали проплывающие мимо ландшафты. Создавалась полная иллюзия езды на машине.
Так была нарушена задумка писателя с «хорьком». И дотошные спецы, критикуя автора романа за слишком шикарную машину у полковника СС, просто не обратили внимания на то, что в фильме Штирлицу «выделили» лимузин еще более высокого класса!
Остряки шутили, что случись штандартенфюреру Штирлицу на самом деле купить 230-й «мерседес», так папаша-Мюллер обязательно съехидничал бы голоском Леонида Броневого:
– Дружище, Штирлиц, а где вы взяли деньги на такую же машину как у нашего фюрера? А-а-а?
И едва слышно захикикал бы…
Сам же Юлиан Семенов, узнав о коварной подмене, в свойственной ему трагически-шутливой манере воскликнул:
– Итак, стало быть – надули!
Конечно, если говорить абсолютно серьезно, то вообще вероятность проникновения русского разведчика с такой «легендой», как у Штирлица (Вилли Леман все-таки был коренным немцем в тридесятом поколении!), в те высочайшие сферы, в каких крутится Отто Макс, практически равнялась нулю. Согласно инструкции, генеалогическое древо чинов подобного ранга проверялось с немецкой педантичностью – начиная с 1750-го года! Проводились тщательные исследования антропологических признаков всего семейства, «под лупой» изучались родовые архивы, отрабатывались самые отдаленные связи кандидата в эсэсовские «небожители».
Знал ли об этом Семенов? Разумеется, прекрасно знал. Но он сочинял художественное произведение, ткал образ романтического героя, и гипербола, идеализация являлись неотъемлемой частью творческого процесса, его бурной писательской фантазии.
Конечно, будучи до мозга костей реалистом, придерживаясь твердых логических построений, он понимал, что такой высокий взлет его героя в жесткой и закрытой иерархической системе, выстроенной нацистами, может вызвать ехидные реплички всевозможных «литературоедов». А посему постарался заблаговременно подбросить аргументы, оправдывающие и путь Штирлица наверх, и его феноменальное реноме в могущественных эсэсовских кругах. Например, такой психологический штришок:
«Штирлиц точно определил свое поведение, – пишет Семенов. – Тиран боится друзей, но он, хотя и не дает особенно расти тем, кто говорит ему ворчливую правду, тем не менее, верит больше именно этой категории людей. Поэтому, пользуясь своим партийным стажем, Штирлиц позволял себе иногда высказывать мнения, шедшие не то чтобы вразрез с официальными, но в некоторой мере оппозиционные. Это не давало роста в карьере, но зато ему верили все: от Кальтенбруннера и Шелленберга до партайляйтера в его отделе СД-6. Это, точно избранное им, поведение позволяло быть искренним до такой степени, что невольный и возможный срыв был бы оправдан и понятен с точки зрения всей его предыдущей позиции».
Впрочем, написав однозначно, что возможность внедрения советского разведчика в такие заоблачные сферы, где обретал семеновский Отто фон Штирлиц, практически была равна нулю, я сам погрешил против истины.
Чего стоит одна лишь ошеломляющая история с русской шпионкой, носившей агентурный псевдоним «Мерлин». История, о которой многие, в том числе Семенов, знали, но которая не афишировалась в те годы. Сегодня, после мемуаров Павла Судоплатова и других бывших разведчиков стало ясно, что под кличкой «Мерлин» скрывалась не кто иная, как выдающаяся немецкая актриса русского происхождения, любимица (а вероятнее всего – любовница!) Адольфа Гитлера – Ольга Чехова, в девичестве
