Избранные воспоминания и статьи - Осип Аронович Пятницкий
В марте или в апреле 1905 г. приехали в Берлин два представителя Организационного комитета по созыву III съезда партии{88} (ОК был составлен из представителей Бюро комитетов большинства и ЦК РСДРП): «Бур» (А. М. Эссен) и Инсарова — «Мышь» (Прасковья Лалаянц){89}. Им было поручено подготовить за границей организацию III съезда партии. Явки для перехода за границу делегатов съезда давно уже были приготовлены мною. Адреса для писем и денег из России были в руках Организационного комитета. Оставалось лишь найти квартиры в Берлине для прибывавших делегатов съезда и определить страну и город для самого съезда. Когда уже стали съезжаться делегаты на III съезд партии, за моей квартирой, несмотря на то что только несколько человек знали мой адрес, началась усиленная слежка. Каждое утро, прежде чем попасть на явки, куда должны были приезжать делегаты съезда, я должен был проделывать всякие фокусы, чтобы отделаться от шпиков. Мне это удавалось очень легко, ибо Берлин я знал хорошо, а шпики были форменные олухи, и по их беспечной походке и беспокойным глазам легко было определить их. Вскоре какие-то субъекты явились к моей хозяйке и стали расспрашивать обо мне. Зашевелилась также и прусская полиция: меня часто стали вызывать в ревир (участок). Там спрашивали, что я делаю в Берлине и откуда я получаю средства к жизни. Чтобы отделаться от полиции, мне пришлось взять у зубного врача, социал-демократа, удостоверение, что я у него за столько-то марок обучаюсь зуботехническому искусству.
Однажды утром я получил спешное городское письмо от члена Организационного комитета «Папаши», т. Литвинова, в котором он назначал мне свидание в 2 часа дня в ресторане. Для того чтобы быстрее и вернее отделаться от шпиков, я зашел к одному товарищу, вместе с которым отправился в Национальную картинную галерею. Выйдя оттуда, я увидел длинного человека, прятавшегося за деревом и беспокойно кого-то высматривавшего. Я сразу обратил на него внимание. Мы с товарищем направились по Унтер-ден-Линден (лучшая улица Берлина); высокий тип шел за нами. Подходим к Тиргартену и там вскакиваем в первый попавшийся трамвай; тип на ходу вскочил в тот же трамвай с передней площадки. Тогда я уловил момент, когда он брал трамвайный билет, и благополучно соскочил на полном ходу с трамвая, после чего побежал по менее людным улицам. Я был уверен, что освободился от длинного шпика, но ошибся: он выскочил вслед за мной, и ноги у него оказались не менее прыткими, чем у меня. Шпик был несколькими головами выше меня и шел рядом со мной, как самый лучший мой друг. Он всматривался в мое лицо и смеялся… Я продолжал быстро двигаться, он со мной. Я зашел в ресторан. Он и там меня не покинул. Наконец я решил пойти пешком к зубному врачу, хотя это было очень далеко. Всю дорогу шпик шел рядом со мной. Я чуть не лопнул с досады.
Зубному врачу я рассказал о нахальном шпике и просил помочь мне незаметно выбраться от него, так как у меня было в этот день много дел. После долгих поисков врач нашел ход в соседний двор, откуда я мог уже свободно двинуться, куда мне было нужно, но на свидание к «Папаше» я уже опоздал, ибо провозился со шпиком до 5 часов вечера.
Мне пришлось бросить свою квартиру. С «Папашей» я встретился в тот же день поздно вечером. Оказалось, что по одному из моих адресов послана из Питера крупная сумма денег на организацию съезда и без меня она не может быть получена. Так как необходимо было приготовить все для отправки делегатов съезда обратно в Россию, а при такой слежке организовать дело без провалов оказалось почти невозможным, то было решено, что я еду пока в Женеву, а оттуда можно будет вернуться или в Берлин, или в другой подходящий немецкий город. Должен сказать, что я немало слежек пережил на своем веку, но не могу вспомнить без содрогания того длинного шпика, который путешествовал рядом со мной через весь Берлин. До сих пор я вижу его желтое, нагло смеющееся лицо…
На III съезд партии прибыли представители почти всех местных организаций России, из которых несколько комитетов, главным образом южных городов, оказались на стороне меньшинства II съезда партии. Они собрались отдельно от III съезда партии и таким образом узаконили раскол в РСДРП. Достаточно просмотреть решения III съезда партии и решения меньшевистской конференции, которые были вынесены в одно и то же время по одним и тем же вопросам, чтобы стало ясно, что между большевиками, т. е. громадным большинством партии, и меньшевиками, тогда уже ничтожным меньшинством ее, существуют громадные принципиальные разногласия по вопросам о роли пролетариата, либеральной буржуазии и крестьянства в буржуазно-демократической революции, о временном революционном правительстве, вооруженном восстании и т. д. (Решения III съезда и меньшевистской конференции 1905 г. разобраны Лениным в брошюре «Две тактики социал-демократии в демократической революции».)
Перед окончанием III съезда я выехал из Женевы в Лейпциг, откуда отправил делегатов съезда в Россию, а затем вернулся обратно в Берлин.
После съезда партии большевики-примиренцы, которые до съезда примкнули к меньшевистским группам содействия, вернулись к большевикам. Вообще наши большевистские заграничные группы содействия РСДРП были в то время очень полнокровны, многие их члены отправились на работу в Россию. Стал и я готовиться к отъезду на работу в Россию.
Когда я был еще в Лейпциге, проездом через Берлин остановился там Красин — Никитич. Центральным Комитетом было поручено ему заведование всеми техническими делами партии в России. К нему явилось несколько большевиков-примиренцев во главе с «Сюртуком» — Коппом; они предложили транспортировать нашу литературу в Россию в качестве
