Проклятое искусство - Вадим Алексеевич Козин
9.09.55.8.08
Сегодня ни с того ни с сего видел во сне... президента Франции Рене Коти, который разговаривал с каким-то министром иностранной державы. К чему бы это?
Да, здесь осень незаметно, но твердо вступила в свои права. Свежие утра. Тихий, студеный воздух. Природа притихла. Лето уходит. Пышно цветут осенние цветы — астры. Небо высокое, синее-синее и грустное, такое же печальное, как и моя будущая старость, необеспеченная и бесперспективная. Сторож какого-нибудь учреждения или склада — вот самое лучшее, на что я имею право рассчитывать. Что могу еще ждать?! Но вымаливать чего-то не буду ни за какие миллионы! Не стоят они этого, я не считаю больше себя виновным ни в чем! Скорее возвращаться в свою конуру и устраиваться на какую-нибудь работу. Угол у меня есть. А скитальческая жизнь мне осточертела, и я до безумия устал петь. Да и чем петь? Позор и стыд! Они меня эксплуатируют в прямом смысле этого слова, выкачивая, благодаря моему голосу, из публики деньги. Я больше этого не хочу. Мне хочется покоя и тишины. Мне надоела эта пошлая и грязная эстрада с ее актерами-пошляками и прочей мелюзгой вроде наших артистов, вся жизненная заинтересованность которых состоит в том, что продается в магазинах. Об искусстве нет и речи. Искусство в их лексике не упоминается. Оно упоминается лишь тогда, когда они получают вместо мягких билетов — жесткие плацкартные. Тогда поднимается буча. Хватит говорить об этих блядях. При воспоминании о них у меня начинает болеть голова, настолько они мне опротивели.
Киселевск — типично горняцкий городок. Центральная его часть состоит из одной длинной прямой асфальтированной улицы, обсаженной по обеим сторонам разросшимися деревьями, за которыми прячутся небольшие частные домики с огородами.
Сегодня день отдыха. Я немного рад, что имеется возможность дать передышку моему несчастному голосу. Хотя вчера эта гнусавая певица выразила неудовольствие, что не смогли сделать здесь концерта. Видали эту блядь!
Добрался пешком до колхозного рынка. Овощей и различных продуктов много. Но цены высоки или низки, не могу сказать. Люди несут с базара купленных поросят, отчаянно визжащих в тесных мешках.
Вчера купил электробритву киевского производства на 127 вольт, ее надобно переделать на 220 или приобрести для нее трансформатор.
При странных обстоятельствах у меня исчез ключ от комнаты. Если это специально утащили, чтобы комната на ночь осталась открытой, то из этого ничего не выйдет. Я забаррикадируюсь так, что сломают двери, если захотят войти.
Завтра, если успею, зайду в «Союзпечать» и попрошу журнал «Иностранная литература». Девушка из киоска сказала, что им выдают всего два экземпляра этого журнала.
10.09.55. 9.30
Ключ пока что исчез. Володя приходил, но ключа он не брал. Мне кажется, да я уверен, что это обслуга выдернула его из замка — и ключ на месте, и штраф можно взять. Как все это противно. Но ведь жить как-то надо. Вчера я слышал разговор двух банных уборщиц, которые получают не более 300 рублей в месяц. Как можно жить на это жалованье? Что можно купить? Можно ли приготовить пищу с маслом? Конечно, нет. Можно купить мясо? Нет. Хлеб, крупа, картофель с солью! Капуста. Селедка. Исконно русская национальная еда, к которой так привык народ Одежду также надобно купить, неизносимой пока не придумали. Какой выход из такого положения? Жить, добывая деньги нечестным путем! И вот люди начинают изворачиваться.
После бани что-то мне не по себе со стороны легких. В три часа отсюда выезжаем в Белово и после концерта сразу едем в Кемерово. 78-й концерт, осталось еще 22.
Скорее, скорее, как можно скорее расстаться с этой компанией, самовлюбленной и неблагодарной. В Кемерове Коралли в клубе «Грэс» сделал сбор в 200 руб. Я опасаюсь, что у меня будет то же самое. Там, очевидно, публика неорганизованна и концерты проводятся стихийно.
На ночь я закрыл свою дверь обыкновенными ножницами. Ночь прошла спокойно, без всяких приключений.
Новая авторучка работает пока очень хорошо. В этом шахтерском городке я накупил себе полдюжины приличных галстуков. Серый костюмный материал уже весь распродали. Может быть, это к лучшему. Сейчас надобно снова покупать демисезонное пальто и темный костюм. Ругаю себя, что не взял отреза в Анжерске. Фактически, я не купил ничего нужного, кроме магнитофона.
Чем-то все кончится в Иркутске? Найдутся ли выкраденные у меня вещи? Паспорт куда-то исчез, даже не представляю, где я мог его оставить?
11.09.55. 9.52. Кемерово
Приехали сюда кольцевым поездом. Как обычно, не обошлось без инцидентов. Дело в том, что у наших «артистов» выработалась привычка занимать в поезде места для себя как можно быстрее. Деревягина влетела в купе, набросала на нужные ей места вещи, и, когда Мармонтов попросил ее не торопиться, а дать ему самому разобраться, как кого разместить, она подняла скандал, обозвала его «хамом» и заявила, что они его разоблачат в Магадане. В чем заключается это «разоблачение», я не знаю, да и «разоблачать» его не в чем. Я ни слова не проронил. Но мне было так стыдно. Два часа ночи. Пассажиры спят. В вагон вламывается банда, а не группа артистов, шум, гам, перебранка, весь вагон пробуждается. Я с ними больше никогда не поеду.
Когда мы добирались на электричке до Белово, проводница открыла нам одну дверь, у другой был испорчен замок, и она не открывалась. Пименов, Кабалов и Тернер устроили скандал, начали оскорблять проводницу. Пименов начал орать: «Сию же минуту открыть дверь! Я приказываю немедленно открыть дверь!» Видя, что «приказание» не выполняется, он, взбешенный, побежал к начальнику станции (я уверен, что он отрекомендовался как член группы Вадима Козина), стал требовать жалобную книгу, но ее ему не дали или таковой не оказалось. Во всяком случае, он пришел зеленым от злости и на проводниц и на администрацию, она, т.
