Ремарк. «Как будто всё в последний раз» - фон Штернбург Вильгельм
Причуды молодого сноба из провинции не остроумны и вызывают у его знакомых чувство неловкости. Некоторые видят этого «денди» насквозь. «Мы не любили его, еще незнаменитого, в Берлине поздних 20-х годов, — пишет Курт Рисс в «Воспоминаниях» о своих лучших друзьях. — Говоря “мы”, я имею в виду спортивных журналистов, к которым принадлежал я сам и, в известном смысле, он тоже. Мы считали его “франтом”, задавакой, всегда одетым с иголочки, всегда подававшим себя так, будто он лучше других, не зря ведь он носил монокль. Выглядел он блестяще. Но констатировать это было скорее уделом женщин». Читая эти строки, нельзя не почувствовать, с каким скепсисом конкуренты Ремарка, колеблясь между завистью и честной антипатией, наблюдают за причудливым поведением «господина Бухвальда». Но журнал, на который он работает, все-таки называет себя в подзаголовке «изданием для светского общества» и описывает его так, как, по мнению Ремарка, ему, теперь жителю главного города страны, и положено вести себя в этом обществе.
Однако есть в тогдашней жизни Ремарка и другая сторона. Он исключительно прилежен в работе. Среди столичных журналистов царит жесткая конкуренция: кто не вкалывает, оказывается на обочине. В поисках захватывающих дух историй и горячих новостей надо проявлять завидную прыть. В Берлине почти полторы сотни ежедневных газет и еженедельников, в борьбе за читателей выживает сильнейший. Редакции работают, находясь зачастую в цейтноте. В таких условиях поневоле приходится быть борзописцем. Кроме того, Ремарку не дает покоя его писательское честолюбие. Он по-прежнему публикует небольшие тексты, по большей части развлекательного характера с иллюстрациями, а в 1927 году — новый роман. Называется он «Станция на горизонте» и публикуется в «Шпорт им бильд» с продолжением. Что само по себе говорит о многом, ведь в таком виде на страницах журнала увидел свет один из романов Эрнста Вайса[32]. Издатели взыскательны, решающее значение придают качеству текстов, оно и в жанре развлекательного романа может быть, как известно, различным. Журнал высоко держит планку, познакомив своих читателей с произведениями Роберта Вальзера, Франца Блейя, Густава Майринка, Казимира Эдшмида, Роберта Музиля, Роберта Ноймана, Жана Жироду, Франка Тисса. Придя в журнал со «спортивным названием», Ремарк застает еще то время, когда здесь находят удовлетворение высокие литературные амбиции. И вот «Шпорт им бильд» публикует его роман, подтверждая тем самым, что за без малого три года Ремарк снискал в «своем доме» уважение и авторитет.
«Станция на горизонте»
Еженедельник «Шпорт им бильд» начинает публиковать роман 25 ноября 1927 года. И в семи продолжениях, до 17 февраля 1928 года, знакомит читателя с богемной жизнью автогонщика Кая, владельца поместья, которое обеспечивает ему финансовую независимость, а значит, и свободу действий. Роман получился модным, отвечающим интересам как самого автора, так и его читателей: женщины, автогонки, казино, солнечное побережье Средиземного моря — Монте-Карло, Канн, Ницца, Сицилия, рестораны, ночные бары. На первых страницах романа Кай покидает свое имение, бросив грустный взгляд на юную, невинную Барбару, и выбирает в конце его из трех женщин «среднюю»: «Только тот, кто рассматривал среднее как прочное и постоянно к нему возвращался, мог устоять перед стихиями»[33]. Ну а на десятках страниц между мечтательным началом и финальным умозаключением Ремарк превращает своего героя в бесстрашного участника стремительных гонок, ведет его на яхту пленительно красивой и холодноватой Лилиан Дюнкерк, — она уже появлялась в его рассказе «Трофей Вандер-вельде», — живописует плетение тонких любовных интриг вокруг американки Мод Филби, — именно на ней остановит свой выбор Кай, — и заставляет читателя следить за кружением шарика рулетки, не позволяя при этом алкоголю течь сверх меры. Борьба за победу на гоночных трассах и за благосклонность женщин развертывается между Каем и американцем Мэрфи. Рисковать жизнью для них — дело привычное. Итак, это роман о мужчинах, и он, несомненно, нравится читателям, увлекающимся спортом, более или менее воспитанным и образованным, мечтающим о вольной ночной жизни с игорными домами и любовными приключениями под теплым южным небом.
Явлением в литературе роман, разумеется, не стал — ни в день его публикации, ни с течением времени. Но в истории об отчаянных автогонщиках нашло свое продолжение то, что уже отчетливо обозначилось во второй попытке писать серьезную прозу, то есть в романе «Гэм». И здесь ничто не напоминает о душной атмосфере, царившей в «Приюте грёз». При всей легкости сюжета и сознательно популярной манере описания его линий и коллизий нельзя не заметить, как меняется не только стилистика Ремарка, но и его взгляд на мир. Его герои стремятся к уединению, жизнь кажется им шаткой штукой, любовь заканчивается отречением от нее, упоение игрой, скоростью, встречей с женщинами лишь на какие-то моменты скрывает от глаза те уступы, с которых можно сорваться в бездну душевных метаний и тревог. Но сформулировано все это в «Станции на горизонте» пока еще поверхностно и достаточно наивно. Преобладает интерес к жизни, нет еще того, что вскоре зазвучит лейтмотивом в романах Ремарка, темы неизбежности гибели на фоне живой истории. За людей, читающих «Шпорт им бильд», в романе не умирают, не найти в нем ни слова и о политике. С женщинами не спят (в «Гэм» чувственности был все-таки предоставлен некий простор) и никто не просыпается после пьяной ночи в заурядном борделе. Постоянному спутнику многих, более поздних, героев Ремарка и его собственной жизни по имени Алкоголь отведена второстепенная роль. Ремарк знает, для какой публики и в каком журнале он пишет. Фабула должна быть волнующей, сентиментальной, трагическому моменту если и дозволено иметь место, то лишь в мужском решении выбрать «среднее». Не пресловутый хеппи-энд в садовой беседке, но и не отчаянный отказ главного героя от уютной семейной жизни с Барбарой в сельской тиши — слишком мучительным он, думается, не покажется по крайней мере читавшим роман мужчинам.
Журналы и газеты той поры охотно печатают романы с продолжением — не в последнюю очередь ради коммерческой выгоды. Люди любят такое чтиво, оно привязывает их и к ведущим политическим изданиям. Растет как число подписчиков, так и число тех, кто покупает газету в киоске. С публикацией романа «На Западном фронте без перемен» тираж «Фоссише цайтунг» подскочит вверх, и ей не будет грозить банкротство. А за год до того такую же услугу Ремарк оказывает издательству «Шерль». Ведь роман «Станция на горизонте» содержит все элементы, необходимые для его публикации в таком журнале, как «Шпорт им бильд». Спорт, конкуренция, мужественность, любовь, немного житейской мудрости, флюиды страсти, разлитые в воздухе юга... Не только в немецкой провинции — прежде всего в столице мужчина желает жить, как Кай: «Он любил после ароматизированной ванны полежать в толстом махровом халате — любил этот час полной расслабленности, недодуманных мыслей, светлых виргинских сигарет, час, проведенный в шезлонге, в кресле у окна, среди газет и книг, в которых разрезаны первые четыре страницы, в непритязательных мечтаниях и за подпиливанием ногтей. Потом неторопливо одеться. Делать это нарочито неспешно. Повязывая галстук, набрести на интересную идею. Попытаться ее осуществить, вдруг увидеть в зеркале собственную любопытную улыбку на склоненном к плечу лице и удивиться, что мог так забыться. Завязать узел, снять сетку для волос. Внизу уже сигналила машина...» С образом такого джентльмена не идентифицировал себя ни один рабочий Веймарской республики. Зато он был по вкусу читателям журнала «Шпорт им бильд», особенно тем из них, кто причислял себя к снобам.
Годы журналистской работы, жизнь в Берлине, поездки за пределы Германии, близкие отношения с красавицей Цамбоной осовременили и эстетические взгляды Ремарка. В его прозе все заметнее черты репортажа. Не описанием лунных ночей, цветущих немецких лип, загадочных действий арабов, тамилов, креолов и китайцев в их пропахших опиумом жилищах заполнены страницы романа, — нет, читая его, мы слышим гул и рев моторов, слышим цинично-насмешливый голос поколения, играющего в рулетку и любовь. Впрочем, образы, к которым нередко прибегает автор, слишком смелы и рискованны, чтобы можно было назвать их удачными. «Мотор заворчал и зафыркал, потом одним прыжком сорвался с места и устремился к горизонту — опасный волк, который неудержимо несся вперед как безумный». Поступки главного героя, напротив, всегда обдуманны, он не помчится к заветной цели сломя голову, к жизни подходит с трезвой меркой. «Жизнь дарила сильные впечатления и потрясения лишь мимоходом». Или: «Живешь и живешь — это пугает. Почему нельзя перестать жить, на некоторое время исчезнуть, а потом вернуться?» (Заметим в скобках, что вскоре у Кая будет много последователей — в новых романах Ремарка.) Ремарковские контуры начинают обретать — вслед за Гэм — и женские фигуры. Его героини красивы, смотрят на жизнь с дистанции своего интеллекта или раскованны и непринужденны в своей близости к ней.
