Лейтенант Шмидт. Герой или авантюрист? (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Интересно, что впоследствии бывший командир "Иртыша" станет начальником Кронштадтской военно-морской тюрьмы, в которой будут содержаться многие из участников событий 1905 года. Удивительна вязь морских судеб, ведь старший офицер "Иртыша" вполне мог оказаться арестантом у своего же собственного командира! Однако вернемся к вопросу болезни нашего героя.

В других источниках, касающихся болезни Шмидта диагноз вообще невнятен, сказано лишь, что по состоянию своего здоровья Шмидт не может долго пребывать в тропических широтах. Раньше, служа на коммерческом транспорте "Диане", оказывается, вполне мог, а теперь вдруг нет! К тому же Вторая Тихоокеанская эскадра, как хорошо известно, должна была находиться в южных широтах весьма непродолжительное время, так как имела целью своего похода прорыв во Владивосток. Кроме этого, при болезни почек, как известно, вреден, прежде всего, холод, а не жара, так, что тропики здесь явно не причем. Еще более трудно объяснить, как это наш герой, "опасно болея почками", мог напиваться перед уходом из Либавы до бесчувствия? Неужели он, как самый заурядный "самострел" сознательно доводил себя до самого болезненного состояния, чтобы, таким образом, избежать участия в боевых действиях. Уж очень не хотелось бы в это верить…

Что же, все-таки, случилось на сей раз с лейтенантом Шмидтом? Может опять начались психические припадки? К сожалению, ни один из источников ничего не говорит на сей счет.

Так почему все же списался Шмидт? Ведь именно сейчас он, казалось, как никогда, был близок к своей давнишней мечте – совершить великий подвиг самопожертвования! Кажется, наконец-то, ему выпал такой шанс! Но нет, наш герой почему-то упорно не желает им воспользоваться!

Как профессиональный морской офицер я не могу не найти в адрес Шмидта здесь ни каких оправданий. Тем более что на эскадре было немало других больных офицеров, тех, кого историки именуют реакционерами и консерваторами, но, ни один из них не бросил кораблей, все они разделили мученическую судьбу вместе со своими матросами, исполнив до конца свой долг. А вот лейтенант Петр Шмидт, почему-то, поступил иначе. Думается, как человек далеко не глупый, Шмидт понимал, что после уничтожения японцами Порт-артурской эскадры (списание его с корабля произошло буквально через несколько дней после получения известия о гибели наших кораблей в Порт-Артуре) у Второй Тихоокеанской эскадры не было никаких шансов на успех. Она была просто обречена на истребление. Да, все обстояло именно так, но ведь это понимали и все остальные. Понимали, но остались.

* * *

Во время Цусимского сражения 14 мая около 17.00 в результате попадания японских снарядов, «Иртыш» получил дифферент на нос и крен 10 градусов на левый борт. Скорость хода транспорта сразу упала до 7 узлов. Так как эскадра к этому времени ушла далеко вперед, командир капитан 2 ранга К.Л. Егормышев принял решение прорываться во Владивосток самостоятельно. Вода из затопленного 2-го трюма вскоре стала поступать в соседние 1-й и 3-й трюмы. Утром следующего дня командир собрал совет офицеров, на котором было принято решение идти вдоль берегов Японии, чтобы в случае потопления транспорта спасти команду. Несмотря на заведенный на пробоину пластырь, вода продолжала затапливать трюмы «Иртыша». В этой ситуации Егормышев был вынужден подойти к берегу у Ваки-Мура в 10 милях севернее города Хамада. Команду на шлюпках свезли на берег, а на транспорте открыли кингстоны. Около 22.00 15 мая 1905 года «Иртыш», не спустив Андреевского флага, затонул… Кстати, сменивший Шмидта на должности старшего офицера "Иртыша" капитан 2 ранга И.Н. Магаринский, во время Цусимского сражения показал себя как грамотный и храбрый офицер, за что и был по заслугам удостоен ордена Святого Станислава 2-й степени с мечами.

* * *

Заметим, что мичман транспорта "Иртыш" Гаральд Граф в своих воспоминаниях трактует факт внезапного бегства Шмидта с судна несколько по-иному, чем капитан 2 ранга Егормышев: "…Я узнал, что командир получил приказание из Главного Морского штаба списать старшего офицера, кажется по его же ходатайству, как офицера запаса, перешедшего известный возраст. Это распоряжение только случайно нас не застало в Либаве, и потому Шмидт совершил переход в Саид… Шмидт решил покинуть "Иртыш" в Суэце, чтобы продлить с нами прощание… Так мы и расстались с лейтенантом Шмидтом, чтобы больше уже никогда не увидеться. Но услышать о нем пришлось много…"

Не верить Г. Графу, никаких оснований нет. Дело в том, что бывший мичман "Иртыша" пишет о Шмидте достаточно объективно. Он признает, что тот умел красиво говорить, отличался либеральным отношением к младшим офицерам, много и интересно рассказывал им о своих плаваниях и к тому же хорошо играл на виолончели. "Ему всегда хотелось являться господином своих действий" – так весьма деликатно пишет о своем старшем офицере Граф.

Итак, согласно Г. Графу, Шмидт вообще ничем не болел, а просто-напросто сбежал с идущего на войну судна, по собственному ходатайству из-за, якобы, своего старого возраста. Это в 38-то лет, когда предельный возраст для службы лейтенанта составлял тогда 47 лет!

Чего же испугался Шмидт? Впрочем, бояться было чего. «Иртыш», помимо 8 тысяч тонн угля, был загружен снарядами для эскадры контр-адмирала Небогатова, помимо этого в его трюмах было 1500 пудов пироксилина. Разумеется, что в результате даже одного удачного попадания от транспорта не осталось бы даже обломков. Идти в бой с врагом на такой «пороховой бочке» могли разве что самые отчаянные храбрецы. Шмидт к таковым, как мы понимаем, не относился.

Мы уже говорили, что младшие сводные братья Петра Шмидта с первого дня войны уже находились на театре военных действий. 31 марта 1904 года на внешнем рейде Порт-Артура подорвался и погиб броненосец «Петропавловск», на борту которого находились командующий Тихоокеанской эскадрой адмирал С.О. Макаров, художник-баталист В.В. Верещагин и оба брата лейтенанта Шмидта (от брака его отца с Ольгой Николаевной Бутеноп) – флаг-офицер С. Макарова Владимир Шмидт и его брат Лев. Лев погиб. Ему было 20 лет. Владимир остался жив, но был тяжело ранен. По поводу гибели Льва Петр Шмидт писал в письме к сыну 12 апреля 1904 года: «Несчастный мальчик. Он, наверное, из чувства дружбы к Володе пошел с ним в бой на «Петропавловске». Упокой Господи, душу его». В севастопольской квартире в кабинете Шмидта будут висеть портреты адмирала С. Макарова и погибшего брата Льва… Но это, как говорится, лирика.

Думается, что в деле о бегстве с «Иртыша» опять