Мгновения с Юлианом Семёновым - Борис Эскин
Как ни странно, советское правительство еще пришлось убеждать, что возвращение на родину праха гениального артиста – дело благородное и необходимое!
Эдуард Александрович рассказывает:
– Я писал ваш Кабинет министров, что, хотя Шаляпин покоится в чужой земле, сердце его принадлежит России. И что готов поспособствовать, чтоб вернуть прах на родину.
Начались длинные и не простые переговоры с потомками легендарного баса, живущими за границей. Как известно, у Федора Ивановича было немало детей. От первого брака с итальянской балериной Иолой Торнаги – Игорь (умерший в четырехлетнем возрасте), Ирина, Лида, Борис, близнецы Татьяна и Федор. Потом в жизни Шаляпина появляется его вторая пассия – обворожительная, недавно овдовевшая Мария Валентиновна Элухен. Певец усыновил ее детей Эдуарда и Стеллу, а вскоре родились Марина, затем еще две девочки – Марфа и Дассия.
Судьбы их сложатся по разному, но все они так или иначе будут причастны к искусству. Марина Федоровна снималась в кино, не раз становилась победительницей конкурсов красоты во Франции. Ирина Федоровна подалась в театральные актрисы. С театром будут связаны интересы Лидии и Татьяны. Борис станет известным в США художником. А Федор Федорович Шаляпин посвятит всю жизнь кинематографу.
Мария Федоровна осуществила свою мечту и побывала в России, приехала и в Форос, чтоб увидеть места, где прошло детство. Там, кстати, Юлиан Семенов и вел с ней затяжные «душеспасительные» беседы о переносе праха Федора Ивановича на родину. Она возражала, говорила, что нельзя отрывать отца от мамы, они должны лежать вместе. Но о том, чтоб вместе с останками великого певца перенести из Парижа в Москву, на Новодевичье кладбище, и прах Марии Валентиновны, советские чиновники даже слышать не хотели.
Машу все-таки удалось уговорить, если уж не давать прямого согласия, то хотя бы не противиться акции. Единственная из здравствующих наследников Федора Ивановича, кто категорически не разрешил перезахоронение, – это Дассия, самая младшая из сестер.
Как бы там ни было, в итоге родился документ, который висит теперь на стене семеновского кабинета в Мухалатке.
Юлиан подходит к этому драгоценному листу, заключенному в рамку под стеклом, читает:
Я, Федор Федорович Шаляпин, ставший после смерти моего старшего брата, художника Бориса Федоровича Шаляпина, главой семьи, даю свое согласие на перевоз урны с прахом отца из Парижа на родину. Моя сестра Татьяна Федоровна Черкова, урожденная Шаляпина, также согласна на это.
Федор Федорович Шаляпин.
Документ составлен в Вадуце, столице княжества Лихтенштейн, двадцать четвертого декабря тысяча девятьсот восемьдесят второго года в резиденции барона Эдуарда Фальц-Фейна, моего друга. Свидетели – барон Эдуард фон Фальц-Фейн и писатель Юлиан Семенов засвидетельствовали данный документ.
Подписи:
Эдуард фон Фальц-Фейн,
Юлиан Семенов.
24. 12. 1982 г.
Часть 12. Привет из Лихтенштейна
Из личного архива Бориса Эскина
Позвонил Семенов.
– Борис, я только что прилетел из Лихтенштейна. Мы с Эдуардом были в Лондоне, на аукционе «Сотби», кое-что удалось вызволить… А главное: он помог мне встретиться со Шпеером. Тот что-то знает про Янтарную комнату… Но это особый разговор. А пока – приезжайте, «товарищ барон» передал вам пакет.
В пакете оказались фотографии, сделанные Эдуардом Александровичем в Питере, на Никольском кладбище. Но в конверт был вложен еще один презент – открытка, изданная в Лихтенштейне «товарищем бароном». Открытка с портретом Александра Васильевича Суворова. На обороте – собственноручная надпись дарителя:
«Борису Эскину на память от барона Эдуарда фон Фальц-Фейна».
Между прочим, человек, расставшийся с Россией семьдесят лет назад, написал эти несколько слов без единой ошибки!
В передаче с бароном, которую мы снимали во время его короткого пребывания в Крыму, зашел разговор о генералиссимусе Суворове. Эдуард Александрович сам его начал. А почему – чуть ниже. И был приятно удивлен, услышав от меня и от Юлиана, что «его» Суворов имеет прямое отношение к нашим таврическим местам.
– Мы считаем Александра Васильевича основателем Севастополя. В городе есть площадь Суворова, бронзовый памятник. Вся эта история связана с ханом Шагин-Гиреем, с князем Григорием Потемкиным… Времена присоединения Крыма к империи Екатерины Великой. Командовал тогда Южной армией Суворов. И, кстати, проявил чудеса совсем не военного, а дипломатического искусства: покорил Крым практически без единого выстрела!
– В Севастопольском театре, – не преминул вставить Семенов, – идет пьеса Бориса на эту тему – «Придет корабль российский…» Очень интересная работа.
Юлиан никогда не упускал возможности похвалить собратьев по искусству – такое редкостное в творческой среде качество!
Я продолжал:
– В 1777 году Суворов не был еще ни фельдмаршалом, ни тем более генералиссимусом – всего лишь генерал-поручиком…
– А у меня в Лихтенштейн Александр Васильевич ночевал в 1799-м! Он уже всю Европу к этот час покорил…
Так забавно и трогательно прозвучало «у меня ночевал», что Юлиан невольно расхохотался:
– Ты объясни телезрителям, что там «у тебя» произошло с Суворовым двести лет назад!
А произошло вот что.
В 1796 году умирает Екатерина Великая. Ее строптивый сыночек Павел I отстраняет фельдмаршала, героя русско-турецкой войны, любимца матери и всей России, от командования войсками. Суворов отправлен в родовое имение Кончанское в дремучих новгородских лесах.
А в Европе во всю идет война. Новая антифранцузская коалиция Англии, Австрии, России, Турции и Неаполитанского королевства терпит поражение за поражением от Бонапарта. Сам Папа Римский взывает к Павлу о помощи. Он умоляет поставить во главе союзнических войск Суворова. Император «великодушно» соглашается «спасти Европу».
Легендарный Швейцарский поход. Штурм Сен-Готардского перевала (К слову, недавно нам с женой довелось проезжать под этим перевалом по одному из самых длинных в мире, 17-километровому тоннелю – это несказанное чудо света!) Бой возле села Узерна, Чертов мост, переход по заснеженной охотничьей тропе через хребет Росшток, феерический спуск в Муттенскую долину, ошеломляющий бросок к селению Швиц, победоносное сражение двадцатитысячной суворовской армии с многократно превосходящими силами противника. За пятнадцать суток русские солдаты с боями одолели расстояние в двести километров. «Перелетели, – как писал Виссарион Белинский, – через реки, горы, долины и бездонные ущелья». По образному выражению одного западного военного мемуариста «русский штык прорвался сквозь Альпы».
И прежде, чем вернуться на родину…
– Вот-вот! – радостно восклицает Фальц-Фейн. – Путь в Россию проходил через земля нынешнего княжества Лихтенштейн. Я поднял все архивы и раскопал (словечко «раскопал» доставляет нескрываемое удовольствие «товарищу барону»!) … раскопал, что Александр Васильевич на два дня
