Дневник. 1964-1972 - Александр Константинович Гладков

чем он еще ему сказал, Д. умолчал. Это совпадает с рассказом Афиногенова в дневнике[41] о впечатлении от дома Г[орького] в первые часы после смерти. И еще рассказал Д., Г[орький] в начале 30 гг. все мучился над писанием очерка о Сталине. Ему присылали какие-то материалы, он уединялся, читал их, что-то писал. Иногда его вежливо спрашивали, о том, как идет дело, а он отделывался общими фразами. И вот, рассказывают домашние, как-то в 35 году (?) он вышел из кабинета и весело сказал, что все уничтожил — и написанное, и «матерьялы» — что получалось уж больно слащаво… и больше за это не принимался. И его не спрашивали. И тут он для Сталина сделался уже только помехой: недаром августовский процесс[42] начался сразу после его смерти, а с него все пошло в убыстряющемся темпе… Говорят, о многом знает (про Г[орького]) старик Г. Шторм[43], живший у него в доме по месяцам, но молчит. Шкапа [44] тоже знает, но о самом интересном умалчивает. (Рассказы о Д[есницком] — со слов А. Нинова.)

Только сейчас вспомнил, что ничего не записал о слухах вокруг Арбузова[45] (так я далек от этого, что услышав, сразу забыл). Еще в октябре мне сказали, что у него открытый роман с кем-то <…>.

Ходил в автомат и звонил Эмме, что не приеду. Опять странный разговор.

4 янв. Вчера после «Трех сестер» привез сюда[46] Эмму. Ночью вернулась хозяйка Марья Ивановна. Утро. Завтрак. Ее рассказы. Она — сюжет повести. История дочери, бросившей профессию балерины.

Днем на Ленфильме <…>

Начал писать воспоминания о М[ейерхоль]де я еще в октябре 1955 г., а первый отрывок напечатал в начале марта 60-го в жур [нале] «Театр[альная] жизнь». Итак — 10 лет работы и 5-я публикация. А большая рукопись лежит. Зато все публикации переведены на многие языки и вошли в зарубежные книги о М-де. Я называю печатавшееся «публикациями», но это не точно. Это же не тексты самого В. Э., а написанное мною, хотя бы и с его слов.

9 янв. [о работе АКГ над сценарием фильма «Зеленая карета» на Ленфильме] <…> Что сценарий ухудшается с каждым вариантом, в этом нет никаких сомнений, но ход вещей таков, что этого избежать нельзя. Впрочем, Фрид[47] утверждает, что все идет нормально. Теперь он должен засесть за режиссерский сценарий.

<…> Лева[48] сообщает [очевидно, в письме], что <…> в середине января в ЦДЛ[49] ожидается «небольшая товарищеская варфоломеевская ночка» — показательный суд над Синявским и Даниэлем, видимо.

13 янв. <…> От усталости и обычной реакции после рабочего штурма — сегодня черная тоска. Все эти дни не ездил на Кузнецовскую и не звонил даже и почти ничего не ел.

А теперь — такой же штурм с кассилевским сценарием[50]. <…>

<…> Лева рассказывает, какая давка была в Москве в лавке писателей, когда продавали Цветаеву. А на торжественную панихиду по Ермилову пришло всего два десятка человек[51]. Все правильно. <…>

Вчера, когда ездил на почту, встретил Сашу Белинского[52], который рассказал, что снят главный редактор здешнего телевидения[53] за какую-то литературную передачу об языке с участием Солоухина и Бушина [54]. Будто бы КГБ пожаловался на нее в ЦК. Главного редактора фамилия Фирсов[55]. О нем хорошо говорили. <…> но Саша известный фантазер и может — здорово живешь — и преувеличить.

Вчера в «Известиях» была какая-то статья о деле Синявского. <…>

Рассказ Чекина об американском фильме «Доктор Живаго», выпущенном с большой помпой. Подробностей пока никаких нет[56].

14 янв. Пытаюсь работать над футбольным сценарием, но что-то не идет. Ночевала Эмма. Привезла мне газеты. Прочитал в «Известиях» статью Д. Еремина «Перевертыши» — о Синявском и Даниэле[57]. Все то же, о чем говорилось по слухам еще в сентябре. <…> Самое интересное — конечно внутренние мотивы С- го. И все же, если обвиняемые не признают «умысла» и изберут методом защиты ссылку на жесткую цензуру внутри страны, то суд будет в затруднении, ибо официально власть цензуры у нас замалчивается, а иногда даже отрицается. И как быть с Тарсисом и с тем, что ему платят деньги?[58] По словам всех, кто читал сочинения Терца и Аржака, — это литература не высокого пошиба.

16 янв. <…> Свою статью об А. Платонове в «Новом мире» два года назад я заканчивал фразой, что сборник Платонова лучше всего назвать (по его рассказу) «В прекрасном и яростном мире». И вот, вышло по моему. Новый, более обширный сборник его так и назван. Вчера я его купил, но читать пока некогда[59].

<…> Умер академик С. П. Королев[60] <…>.

19 янв. <…> Целый день сидел не разгибаясь за машинкой. <…>

20 янв. В семь утра (еще Эмма спала) я сел за работу над сценарием. Проработав несколько часов подряд, я как правило, увлекаюсь и что-то даже нравится, но страшно трудно после перерыва снова входить в работу. Каждый раз делаю над собой насилие.

К ночи немного не кончил и страшно устал. <…>

22 янв. Последний раз я обедал неделю назад, в прошлую субботу. До того — тоже за неделю и тоже в субботу. Денег мало и в прочие дни обхожусь хлебом и чаем. Ездить на Кузнецовскую не хочется…

Сегодня в Лит. газете два подвала З. Кедриной «Наследники Смердякова» о С. и Д.[61] Судя по приводимым цитатам, сочинения их довольно невзыскательны. Мне по-прежнему непонятны мотивы этих авторов. Не прав ли И. Г. [Эренбург] и нет ли здесь и жажды компенсации литературных неудачников? Но можно ли считать Синявского, например, неудачником? <…>

Долго спал после каторжной работы последних дней.

25 янв. Татьянин день. Мамин день.

Вспомнил об этом, проснувшись ночью. Болен и почти ничего не ем. <…>

Утром принесли пакет из журнала «Произ [ведения] и мнения», т. е. от Сережи Ларина с моей старой статьей о Платонове и проэктом ее переделок. Вписать надо немного и нужно это сделать[62].

26 янв. За сутки с малым (но почти не отрываясь, так как мне нездоровится и я лежу) прочитал впервые в жизни «Волшебную гору»[63]. Удивительное произведение, с длиннотами и немецким педантизмом, но и с глубиной, красотой и острым умом. <…>

Лежу один, никто за мной не ухаживает (впрочем, к этому не привыкать), так как Эмма тоже лежит у себя в гриппу.

1 фев. <…> Сегодня послал Сереже Ларину вставки