Хроники ближнего бомбардировщика. Су-2 и его экипажи. 1941–1943 - Дмитрий Михайлович Дегтев

75 АД – вела боевую разведку и атаковала скопления войск противника в районе Каменная Яруга ст. Салтов, Малиновка. Прикрывала аэродром базирования. Израсходовано 8 ФАБ-100, 40 АО-10, 170 снарядов ШВАК, 3160 патронов. Произведено 15 самолетовылетов, из них на атаку – 9, на разведку – 4, на прикрытие – 2»[140]. Впрочем, даже снегопад и плохая видимость снова не помешали авиаторам скрупулезно подсчитать уничтоженных на земле гитлеровцев – ровно 360 человек!

В следующие дни погода немного прояснилась. В отчете о боевых действиях ВВС Юго-Западного фронта за 23 декабря говорилось, что летчики «прикрывали действия наших войск на поле боя, ж.д. участок Верховье – Елец и ж.д. узел г. Воронеж. Всего произведено 136 самолетовылетов, из них на атаку 110, на разведку 10, на прикрытие 16. Израсходовано: 18 ФАБ-100, 142 ФАБ-50, 2 ЗАБ-50, 104 АО-25, 190 АО-10, 164 РС, 2330 ЯР[141], 21 640 патрон. Уничтожено: 100 автомашин, 75 повозок, до 2-х батальонов пехоты. В воздушных боях сбито 2 Ме-110 противника. Один Ил-2 не вернулся с задания»[142].

«Прощай, прекрасный, молчаливый Белгород»

В условиях морозов интенсивность и без того немногочисленных полетов бомбардировщиков Су-2 резко снизилась. Чтобы обеспечить хотя бы один вылет, техническому персоналу аэродромов приходилось по два-три раза за ночь запускать моторы и задолго до рассвета начинать готовить самолет к старту. В лютую стужу механики использовали паяльные лампы, с помощью которых подолгу разогревали маслорадиаторы. «Большим преимуществом самолета Су-2 был выбранный для него конструктором мотор воздушного охлаждения, – вспоминал потом воентехник 135-го ББАП Григорий Шалупкин[143]. – Это дало возможность в суровую зиму 1941/42 года летать в самые лютые морозы, которые доходили порою до 30 градусов Цельсия. Вставали мы рано, в сильную стужу техники несли дежурство прямо у самолетов, подогревали моторы специальными обогревательными лампами, запускали их для прогрева. Смотришь, наши самолеты уже с задания возвращаются, а немецких еще и не слышно и не видно»[144]. Испытывали трудности и летчики, обильный снег затруднял пилоту расчет на посадку, а штурману – ориентировку даже на знакомой местности. Поэтому в основном полеты совершали самые опытные экипажи, к которым относился и Самочкин с Кобылянским.

«Зима выдалась в этом году исключительно холодная и стойкая, – вспоминал Анатолий. – В полетном комбинезоне, в унтах, да плюс на себя навьючишь массу теплых вещей. Однако все это не спасало от сильных, крепких морозов.

Настроили нам землянок на аэродроме с печками-буржуйками, в них мы и отогревались, в ожидании заданий. А они давались частенько, особенно моему экипажу. Целыми днями на морозе. Не успеешь отрапортовать о результатах боевого вылета, как сразу же дают другую машину, проверяешь загрузку листовок, подвеску и надежность бомб, пулеметов и снова в воздух.

Раз дали маршрут: Солнцево – Обоянь – Белгород – Ржава – Оскол. Вылет с разведкой и штурмовкой. Взлетели, прошли Солнцево, Обоянь. Вдоль шоссейной дороги расстреляли из пулеметов автомашины и живую силу противника. Отбомбились в местечке Яковлево, тут был поворот дороги с оврагом. Машин с повозками скопилось много, ну мы и ударили, да так здорово. Все бомбы легли как раз вдоль колонны. Иван постарался, точно рассчитал время сброса бомбочек. Что тут было: автомашины с боеприпасами рвутся, подскакивают, валятся в овраг, другие разлетаются в щепки вместе с лошадьми, грузом и солдатами. Развернувшись, снова зашли на цель и стали поливать огнем оставшихся в живых немцев. Пошли дальше, высота 1200 метров, погода ясная, солнышко светит приветливо, оно ведь нам родное, помогает громить врага. В воздухе тихо и тепло. На земле в это время минус 38 градусов, а на этой высоте минус 15, теплынь, благодать, просто петь хочется. Но полет еще не закончен, надо быть настороже. Подлетаем к Белгороду, вижу знакомый город. Лучи солнца ласкают крыши домов, кажется, что на улицах радостно и весело. Но это только кажется. На самом деле город вымер, никакой жизни. Зашел со стороны солнца – в ясную погоду я всегда использую солнце в свою пользу и веду наблюдение. Обогнул по окраинам уже весь город, сделал кольцо над ним:

– Прощай, прекрасный молчаливый Белгород!

Вдруг со всех сторон появились разрывы зенитных снарядов и пулеметные трассы. Спокойствие мое сразу было нарушено. Давненько не наблюдал я такого фейерверка. Дожидаться, когда противник возьмет поправку в прицеле и продырявит тебя, не было никакой охоты. Провожу противозенитный маневр, меняю высоту, направление и скорость. Перехожу на бреющий полет. Иван тоже не дремал, своим пулеметом несколько успокоил «гансов». Ушли из-под обстрела, не получив ни одной пробоины в самолете, при этом зафиксировали месторасположение огневых точек и зенитных орудий в Белгороде. Прилетели домой, доложили результаты разведки командиру полка, и согласно нашим данным были направлены другие самолеты, бомбить колонны противника в обнаруженных местах».

С 17 по 22 декабря экипаж Самочкина и Кобылянского выполнил 6 боевых вылетов. В летной книжке и наградных документах первого они описаны следующим образом:

«17.12.41 г. В составе 2 самолетов в районе Мармыжи атакой с высоты 150 метров уничтожил 3 танка противника и 1 штабной автобус.

17.12.41 г. В районе Мармыжи атакой с высоты 200 метров вывел из строя 1 танк и 1 автомашину противника.

19.12.41 г. В районе Солнцево с высоты 200 метров произвел 4 атаки на колонну противника. Уничтожил 1 танк, 2 автомашины, 5 повозок и рассеял пулеметным огнем роту фашистских солдат.

19.12.41 г. По дороге Коровино – Субботино с высоты 400 метров произвел 6 заходов на атаку колонны в 150 повозок. Уничтожено до 20 повозок и до 70 немецких солдат.

22.12.41 г. На северной окраине г. Обоянь 4 атаками с высоты 500 метров атаковал колонну до 40 автомашин. Уничтожил до 10 автомашин и больше 20 солдат.

22.12.41 г. По дороге Обоянь – Солнцево 4 заходами атаковал колонну до 35 повозок и больше роты солдат. Уничтожено 15 повозок и до 40 солдат».

«Однажды нужны были свежие разведданные, а погода стояла исключительно паршивая. Командир вызвал на КП, обрисовал ситуацию, но был не уверен, давать ли мне задание на разведывательный полет. Видя мое спокойствие, дал согласие на вылет, но предупредил:

– Смотрите, тов. Самочкин, не лезьте на рожон, и в случае чего немедленно возвращайтесь, – и улыбнулся, знаю я, мол, вас.

Однако вернуться, не