Хроники ближнего бомбардировщика. Су-2 и его экипажи. 1941–1943 - Дмитрий Михайлович Дегтев
– Захожу на боевой! – командую штурману.
– Есть боевой! Открываю люки, – отвечает Иван.
И только уже хотел бросать бомбы, как заметил слева от себя большое скопление живой силы, автомашин, подвод с грузом.
– Стой, Иван, подожди, смотри слева.
– Вижу.
– Захожу на них.
– Давай, – отвечает штурман.
Зашел. Сбросили бомбы. Я отвалил вправо и в облака, уходя от обстрела. Штурман закрыл люки и за пулемет. Выйдя из облаков с другой стороны, я стал наблюдать за этой живой массой, которая в панике шарахалась и гибла от нашего бомбового удара. Продолжая вести наблюдение за колонной, изучая ее численность, состав и направление движения, я немало удивился. Колонна была без интервалов, сплошная масса двигалась из Обояни на Солнцево. Состояла она из автомашин, повозок, артиллерии на конной тяге и живой силы. Немцы, видимо, рассчитывали на плохую погоду и потому растянулись примерно на 10 километров, пренебрегая всякими предосторожностями. Ясное дело, я не мог пройти мимо этого живого потока. Заходил с одной стороны на обстрел, прочесывая колонну своими четырьмя пулеметами, переходил на другую сторону, и тут уже Иван из своего пулемета косил и прижимал «гансов» к земле, до того момента, пока я вновь не заходил на атаку. Так продолжалось до полного расхода боезапаса. С низкой высоты было четко видно, как разбегались и падали немцы, скошенные нашими меткими очередями, как лошади шарахались в стороны и валились с ног»[145].
После этого Су-2 Самочкина благополучно вернулся на аэродром Воронеж, после чего экипаж радостно доложил командиру полка майору Огиенко о результатах разведки и штурмовки. Тот немедля приказал отправить в указанный район сразу 9 Су-2, причем и сам вылетел на одном из бомбардировщиков. Достигнув дороги Обоянь – Солнцево, самолеты обнаружили колонну и начали атаку. При этом «сушки» действовали по аналогии с немецкими штурмовиками Ju-87, вставали в круг и одна за другой полого пикировали на дорогу, сбрасывая бомбы и ведя огонь из пулеметов.
В общей сложности 289-й ББАП выполнил в этот день 24 самолетовылета. «По всей дороге валялись перевернутые и обгоревшие автомашины, повозки, орудия, убитые лошади и трупы фашистов, – сообщал Самочкин после вечернего разведывательного вылета. – Снова зашел на цель, сбросил осколочные бомбы по остаткам колонны. Вижу, вверху под облаками четыре самолета противника Ме-110, но пришли они слишком поздно. Быстро развернулся и с пикированием ушел домой на бреющем полете».
Правда, при составлении донесения в штаб 63-й авиадивизии и далее в штаб ВВС Юго-Западного фронта командование 289-го ББАП руководствовалось не столько рассказом Самочкина (при этом никакой аэрофотосъемки, по всей вероятности, не велось), сколько докладом неких «партизан из Солнцева». А те сообщили, что якобы из 450 машин после налета Су-2 уцелело только 12, полегло аж 5000 немцев, выведено из строя около 40 орудий и «много другой техники». Понятно, что все эти «сведения» (подобной почти стопроцентной результативности во время атак наземных целей не добивались даже самые опытные пилоты «Штук») были без всякой проверки отправлены «наверх». Надо ж поднимать боевой дух наших летчиков и граждан в этот суровый для страны час!
По воспоминаниям Самочкина, всему личному составу, который участвовал в операции, была объявлена благодарность. Ну а самого Анатолия Самочкина и его штурмана Кобылянского немедленно приняли в партию. Дескать, у командования после сообщения об уничтожении сразу 438 автомашин противника возник резонный вопрос: а коммунист ли главный герой этой операции? Нет? Как же вы допустили?!
«Начальник политотдела, выдавая мне и моему штурману партийные билеты, пожелал дальнейших успехов в защите Родины, – делился впечатлениями Самочкин.
– Хорошее пополнение вливается в нашу партию. А вас, товарищ Самочкин, мы давно знаем как смелого и мужественного бойца. Будьте же достойны высокого звания коммуниста, – сказал он».
Помимо этого приказом командующего ВВС 40-й армии генерал-майора Александра Бормана за образцовое выполнение задания три экипажа 289-го ББАП, в том числе Самочкина, были награждены карманными часами. Кроме того, последнего вскоре повысили в звании до лейтенанта, хотя это решение при его заслугах кажется довольно запоздавшим!
Надо отметить, что летчик явно приукрасил данный эпизод. По крайней мере, ни в сводках ВВС ЮЗФ, ни в наградных документах Самочкина столь масштабное уничтожение вражеских автомашин за один день не упомянуто. Данный эпизод, скорее всего, относится к 22 декабря, когда по итогам двух вылетов на счет летчика было записано 10 автомашин, 15 повозок и 60 солдат.
«На войска противника сброшено полмиллиона газет»
Между тем быстро меняющиеся погодные условия продолжали мешать работе авиации. В ночь на 24 декабря шесть бомбардировщиков из 19-й авиадивизии совершили налет на Курск, сбросив на него 24 фугасных, 6 зажигательных и 16 осколочных бомб. Как было указано в донесении, целями являлись «скопление войск противника» и железнодорожный узел. Одновременно с этим 11 ПР-5[146] из 5-го отряда ГВФ сбросили на города Курск, Мценск и Верховье 36 осколочных бомб АО-10 и 200 тысяч листовок.
Речь идет о пассажирских самолетах Гражданского воздушного флота СССР, которые с осени 1941 г. активно привлекались не только для полетов в окруженные Ленинград и Севастополь, но и для заброски агентов и диверсантов во вражеский тыл, а также для сброса бомб на важные цели. Для этого на гражданские машины (впоследствии и на лайнеры Ли-2) устанавливали внешние бомбодержатели и простые бомбовые прицелы. Первый опыт использования самолетов ГВФ для военных целей был еще во время войны с Финляндией, когда отдельный авиационный отряд Гражданского флота потерял 9 самолетов из имевшихся 33.
С 17 по 24 5-й отряд ГВФ, приданный ВВС Юго-Западного фронта, выполнил 26 самолетовылетов, в основном сбрасывая бомбы на Переволочное, Ленинское, Верховье[147].
В следующие дни, 24–25 декабря, ВВС ЮЗФ практически не поднимались в воздух из-за сильного снегопада и почти нулевой видимости. Тем временем, несмотря на слабую поддержку с воздуха, 40-я армия к 25 декабря продвинулась на 10–12 км и заняла город Тим. Однако дальнейшее продвижение уперлось в отчаянную немецкую оборону.
26 декабря погодные условия тоже были по сути нелетными (сплошная
