Бездомные девяностые. Разговор с великим бомжом. Подлинная история ЦБФ «Ночлежка», рассказанная ее основателем - Валерий Анатольевич Соколов
В каком-то смысле та жизнь, которую я вел в течение многих лет, будучи молодым человеком, была более полноценной, чем та жизнь, которой я живу сейчас. Хотя моя теперешняя жизнь полна комфорта, достатка и всего такого прочего. Но, естественно, это ни в коем случае не означает, что я не сочувствую бездомным людям. Просто я считаю, что у человека должен быть выбор. Если человек хочет иметь дом – у него есть на это право, и он должен этот дом иметь. Если не хочет, опять же, это его святое право.
Что можно посоветовать властям в этой ситуации? Боюсь, что российским властям что-либо советовать бесполезно, поскольку власти у нас бездарные и предельно бесчестные. Ничего хорошего от теперешнего поколения власть предержащих лично я не ожидаю. Советовать им ничего не хочу, потому что знаю – все будет сделано с точностью до наоборот.
Была традиционная рубрика «4 истории» – на целую полосу мы публиковали истории реальных бездомных, которые приходили к нам в «Ночлежку» и давали свое согласие рассказать о том, что с ними случилось. А еще была тема «С тех пор я такой»: как известные люди пришли к тому, к чему пришли.
Придумалась очень смешная рубрика, связанная с Кириллом Миллером и его подругой Ольгой Волгой – мы отдавали им целый разворот под материалы «Арт-клиники» – знакового культурного андеграундного клуба, даже арт-кабаре, который также находился во флигеле «Пушкинской, 10». В «Клинике» вел программы известный шоумен Роман Трахтенберг, ставший потом режиссером кабаре «Хали-Гали». «Арт-клинка» дала старт такой певице, как Виктория Элефант с ее оркестром (сейчас она актриса труппы БДТ, работает у Андрея Могучего, но иногда все же выступает с концертами). Лера Гехнер, сегодня известная джазовая певица, тоже тогда еще молодой девушкой выступала на сцене «Арт-клиники» и исполняла в клубе обязанности медсестры, заливая через шприц посетителям в рот водку и перевязывая им больные головы и прочие места… В «Клинике» выступала и группа «Молодые голоса», и «Достоевский. Идиот». А мы отдавали Кире с Волгой разворот, где они писали «арт-клинические» новости.
Мы сотрудничали и с Новой Академией изящных искусств Тимура Новикова. У них было приложение «Художественная воля», где они поднимали вопросы, связанные с современным искусством. Это тоже было достаточно интересно. Кстати, последнее интервью перед смертью Новиков дал нам. А Дима Пиликин делал вкладку «На дне» – с лозунгом «За бурную юность, опасную зрелость и спокойную старость».
И даже детский разворот у нас был: художница Наташа Тамарина предложила вести в газете страничку с названием «Хмырь» – это была отсылка к персонажу комедии «Джентльмены, удачи!», в которой Хмырь и есть бездомный. Она сама рисовала картинки, придумывала комиксы и раскраски. Таким образом, и дети узнавали о бездомных.
С 1997 года, еще до рождения журнала «Афиша», мы начали публиковать афишу культурных событий Петербурга, а в дальнейшем еще и Москвы, потому что часть тиража мы отвозили в Москву, где пытались через «Врачей без границ» продавать газеты. И в 2001 году мы были фактически единственным изданием в Петербурге, которое печатало максимально полноценную афишу культурных событий начиная от музеев, театров, классических выставок и – до андеграунда. Так, газета притягивала в том числе и молодых покупателей, ведь наша задача состояла в том, чтобы людям была полезна та информация, которую мы даем.
Все в том же 1997‑м была сделана рубрика «Письмецо в конверте» – письма от домашних питомцев, которые живут у наших друзей и знакомых. От их лица мы писали в газету. Например, от моей собаки – Венедикта Джековича Пегелева (Венедикт, потому что Ерофеев; Джекович – по отцу; а Пегелев – по месту рождения, селу Пегелево) написали письмо о том, что городские власти хотят заставить всех собак ходить в намордниках. Оказывается, эти разговоры не новы…
Свои музыкальные обзоры в одноименную рубрику у нас писал организатор фестиваля «Свободный полет» Олег Юрченко.
Олег Юрченко, автор колонки «Свободный полет» в газете «На дне»:
«“Свободный полет” начался еще на радио 107 FM, где руководила Белла Куркова и куда я пробился со своей авторской программой. Позже 107 FM сдали в аренду радио “Порт FM”, где пришлось снова искать возможность делать “Свободный полет”. И программа уже была прорывом – электронная музыка, диджеи…
Еще работая на 107 FM, я познакомился с Николаем Судником с “Пушкинской” – мне нравилась его экспериментальная музыка, и я пытался ее продвигать. Как-то Коля предложил мне встретиться – и пришел на место встречи с Валерой – вот человек, которому нравится подобная музыка. Валера рассказал, что хочет, чтобы в газете “На дне” появилась рубрика о музыке. Я говорю: “Ну я не писатель, не критик – я просто представляю то, что мне нравится”. На том и сговорились.
Когда я пришел на Синопскую набережную, меня немного шокировала обстановка – не то что в плохом смысле, но это было необычно для меня. Мне сказали, что тут бывает свободный компьютер – можно приходить и здесь что-то делать. И я начал писать в “На дне”, например, о Мамонове, у него был спектакль “Шоколадный Пушкин” (а я как раз от радио пересекался с организаторами), и написал статью, которая просто вдохновенно вышла из меня. И тогда я замахнулся, что готов сотрудничать с газетой на постоянной основе. Но почувствовал, что уже так, как про Мамонова, не выходит. Мы немножко разбежались и стали сотрудничать реже. А потом как-то Валера шел по Невскому, где я работал в магазине дисков – «48 часов». И спросил: “Чего делаешь?.. Возвращайся”. Так я вернулся в газету: абсолютно художественно писать у меня не получалось – все больше фактически. Тогда же начался замут с Ленфильмом, где мы пытались открыть магазин с компакт-дисками и видеокассетами – “На дне” всячески помогало.
После закрытия магазина я попросился к Кириллу Миллеру, с которым познакомился в редакции “На дне” на почве любви к группе The Residents. Он ремонтировал пространство под свою галерею в клубе и кинотеатре “Спартак”. Ему выделили лестницу, ведущую с балкона на улицу. У самого выхода я установил прилавок, повесил полки. Магазин и галерею мы решили назвать “Другая культура”. Это стало местом притяжения самых разных деятелей “другой” культуры. Нередко приходил в гости друг Судника, музыкант и издатель Александр Лебедев-Фронтов, играющий шумовую музыку: он мне рассказал про “Симфонию гудков” и другие ранние эксперименты со звуком – о чем я
