Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - Андрей Иванович Колганов

6. Президиум ЦКК призывает всех членов ЦК и ЦКК, памятуя об огромной ответственности перед революцией, изжить разногласия на ближайшем Пленуме ЦК и ЦКК и впредь до ближайшего съезда не допускать нарушения решений, принятых на этом Пленуме.

7. Президиум ЦКК находит необходимым созвать в кратчайший срок Пленум ЦКК и ЦК, на котором должны быть поставлены возбужденные тов. Троцким вопросы. До вынесения решения Пленума ЦК, дальнейшее разглашение и распространение письма и документов, связанных с этими вопросами, Президиум ЦКК считает совершенно недопустимым и просит Политбюро провести решение, обязывающее всех членов ЦК и ЦКК держать возникшие разногласия исключительно в рамках ЦК и ЦКК»[232].

Тем самым ЦКК во главе с Куйбышевым занял однозначную позицию осуждения любых мнений, не совпадающих с мнением большинства ЦК, а тем более – донесения этих мнений до рядовых членов партии. На данном этапе это осуждение еще не превращалось в категорический запрет на собственное мнение и не сопровождалось утверждением о несовместимости таких мнений с членством в партии. Но обвинение в фракционности уже создавало предпосылку и для такой постановки вопроса. Само это обвинение называло фракционностью такие действия (например, сбор подписей и агитация за созыв съезда), которые являются правом членов партии, гарантированным ее Уставом.

Между тем обращенная к Политбюро просьба Президиума ЦКК «провести решение, обязывающее всех членов ЦК и ЦКК держать возникшие разногласия исключительно в рамках ЦК и ЦКК», во-первых, противоречила Уставу партии (ибо Политбюро есть исполнительный орган ЦК, подчиненный решениям ЦК, а не наоборот) и, во-вторых, не соответствовала реальной обстановке в партии, где многие партийные активисты уже поднимали вопросы, затронутые Троцким в письме от 8 октября. Этот факт получил подтверждение в известном «письме 46-ти»[233], подписанном многими видными деятелями партии, и обращенном к Центральному комитету РКП(б):

«Под внешней формой официального единства мы на деле имеем односторонний, приспособляемый к взглядам и симпатиям узкого кружка подбор людей и направление действий. В результате искаженного такими узкими расчетами партийного руководства партия в значительной степени перестает быть тем живым самодеятельным коллективом, который чутко улавливает живую действительность, будучи тысячами нитей связанным с этой действительностью. Вместо этого мы наблюдаем все более прогрессирующее, уже почти ничем не прикрытое разделение партии на секретарскую иерархию и “мирян”, на профессиональных партийных функционеров, подбираемых сверху, и прочую партийную массу, не участвующую в общественной жизни»[234].

Между тем Куйбышев доложил на заседании Политбюро 18 октября о решении Президиума ЦКК. Политбюро поддержало решение о созыве 25 октября экстренного пленума ЦК и ЦКК и в тоже время отметило: «Принять к сведению предложение ЦКК о приостановке распространения письма тов. Троцкого, констатировав, что это предложение уже неосуществимо» [235].

Накануне пленума члены Президиума ЦКК В.В. Куйбышев и Е.М. Ярославский вынуждены были направить членам ЦК и ЦКК ответ на замечание Троцкого, что его письмо от 8 октября подверглось разбору и осуждению 15 октября на заседании Президиума ЦКК в его отсутствие, что является совершенно ненормальным для внутрипартийных отношений. Они безапелляционно заявили: «Письмо тов. Троцкого настолько ясно по своему содержанию, а несоответствие факта его появления с обстановкой и задачами партии настолько очевидно, что не вызывалось никакой необходимости в дополнительных объяснениях» [236].

Объединенный пленум ЦК и ЦКК принял следующее решение, также осудив письма Троцкого и «46-ти» как проявления фракционности и заявив о недопустимости общепартийной дискуссии:

«2. Пленумы ЦК и ЦКК с представителями 10-ти парторганизаций признают выступление тов. Троцкого в переживаемый международной революцией и партией ответственейший момент глубокой политической ошибкой, в особенности потому, что нападение тов. Троцкого, направленное на Политбюро, объективно приняло характер фракционного выступления, грозящего нанести удар единству партии и создающего кризис партии. Пленумы с сожалением констатируют, что тов. Троцкий для постановки затронутых им вопросов выбрал путь обращения к отдельным членам партии вместо единственно допустимого пути предварительной постановки этих вопросов на обсуждение коллегий, членом которых состоит тов. Троцкий.

Путь, избранный тов. Троцким, послужил сигналом к фракционной группировке (заявление 46-ти).

3. Пленумы ЦК и ЦКК и представители 10-ти парторганизаций решительно осуждают заявление 46-ти как шаг фракционно-раскольничьей политики, принявший такой характер хотя бы и помимо воли подписавших это заявление. Заявление это грозит поставить всю жизнь партии на ближайшие месяцы под знак внутрипартийной борьбы и тем ослабить партию в момент, наиболее ответственный для судеб международной революции.

4. Считая своим само собой разумеющимся долгом гарантировать в соответствии с партийным уставом право каждого члена партии критически разбирать как всю политику ЦК, так и его отдельные решения, собрание считает обязательной борьбу с фракционными группировками внутри партии и их дезорганизаторскими выступлениями.

<…>

Пленумы ЦК [и] ЦКК с представителями 10-ти парторганизаций уверены в том, что они выражают мнение всей партии, запрещая фракционную дискуссию по платформам в настоящий момент»[237]. Однако пленум уже не мог игнорировать те вопросы, которые были подняты Троцким и в письме 46-ти, потому что оппозиция, вне зависимости от мотивов, которыми она руководствовалась, указала на действительно больные вопросы, волнующие массу членов партии. Именно поэтому в постановлении объединенного пленума ЦК и ЦКК имелись пункты, демонстрирующие озабоченность ЦК поднятыми в письмах реальными проблемами:

«б) О внутрипартийной демократии

(Принято единогласно).

Пленумы одобряют полностью своевременно намеченный Политбюро курс на внутрипартийную демократию, а также предложенное Политбюро усиление борьбы с излишествами и разлагающим влиянием нэпа на отдельные элементы партии.

Пленумы поручают Политбюро сделать все необходимое для ускорения работ комиссий, назначенных Политбюро и сентябрьским Пленумом: 1) комиссии о “ножницах”, 2) о заработной плате и 3) о внутрипартийном положении»[238].

Оценку той атмосферы полемики между большинством ЦК и его критиками, которая царила на пленуме, дала Н.К. Крупская (выступившая против оппозиции) в своем письме от 31 октября 1923 года Григорию Зиновьеву, к которому она испытывала теплые дружественные чувства:

«Но во всем этом безобразии – Вы согласитесь, что весь инцидент сплошное безобразие – приходится винить далеко не одного Троцкого. За всё происшедшее приходится винить и нашу группу: Вас, Сталина и Каменева. Вы могли, конечно, но не захотели предотвратить это безобразие. Если бы Вы не могли этого сделать, это бы доказывало полное бессилие нашей группы, полную ее беспомощность. Нет, дело не в невозможности, а в нежелании. Наши сами взяли неверный, недопустимый тон. Нельзя создавать атмосферу такой склоки и личных счетов.

Рабочие – я говорю не о рабочих вроде Евдокимова либо Залуцкого, рабочих по происхождению,