Хроники ближнего бомбардировщика. Су-2 и его экипажи. 1941–1943 - Дмитрий Михайлович Дегтев

В 209-й авиаполк приехали ночью. Переспали на каких-то чужих койках. Утром, позавтракав, отправились в парикмахерскую, малость привести себя в порядок. Затем неожиданно столкнулись с батальонным комиссаром. Он предложил пройти к нему, познакомиться. Зашли, показали свои командировочные удостоверения и направления.

– Ну, товарищи, мы о вас немного знаем по газетам и по отзывам командования дивизии. А теперь давайте работать вместе. Направляю вас во вторую эскадрилью капитана Русских.

Я сказал, что нам требуется отдых и лечение, поскольку Иван после ранения и сейчас летать не может. Комиссар пообещал направить нас в пансионат, как только оттуда вернется отдыхающая группа летчиков. В этот же день представились командиру полка Герою Советского Союза майору Артамонову В.И. Он нам понравился, молодой, статный, веселый, простой в общении. Утром на аэродроме познакомились с руководством второй эскадрильи и всем летным составом. Перед нами с Иваном встала задача не ударить в грязь лицом, ибо разговоров о нас было много и летчики знали о нас по материалам из фронтовых газет. Как раз нам и выпали такие задачи: мне два полета на разведку, затем в группе на бомбометание, а Кобылянскому перелет в Урюпинск по прямой. Он блестяще справился со своим заданием. Капитан Русских после говорил мне:

– Сильный у тебя штурман, здорово ориентируется»[161].

32-летний Иван Русских был опытным летчиком и участником советско-финской войны, после которой был награжден орденом Красной Звезды. На бомбардировщике Су-2 он воевал с 24 июля 1941 года «Даже в боевой обстановке ввел в строй трех молодых летчиков, – сообщалось в его послужном списке. – Умелой организацией работы в эскадрилье и правильной постановкой задач личному составу добился того, что эскадрилья за 28 дней боевой работы имела 175 боевых самолетовылетов». 24 сентября во время атаки «мотомехколонны» в районе Краснограда Су-2 старшего лейтенанта Русских был атакован истребителем, опознанным как «Хейнкель-113». Бомбардировщик получил 25 попаданий, однако пилоту удалось посадить машину на своем аэродроме на одно шасси, избежав катастрофы.

В действительности Русских тогда атаковал конечно же не Хе-113, а Bf-109 фельдфебеля Отто Шульца из 4-й эскадрильи JG51. При этом бомбардировщик, опознанный как R-3 (так немцы иногда называли Су-2), был записан ему как сбитый в 10:50 по берлинскому времени.

К концу сентября Русских выполнил 30 вылетов на Су-2 и вскоре был награжден орденом Красного Знамени. В 209-м ББАП он считался лучшим летчиком, которому поручались наиболее сложные задания.

С 13 по 20 февраля 209-й ББАП оказывал непосредственную поддержку частям 40-й армии, которые вели бои в районе станции Прохоровка. Любопытно, что для более четкого взаимодействия с наземными войсками командование полка отправило в 269-ю стрелковую дивизию своего офицера связи, участника финской войны 31-летнего пилота Николая Серегина. Тот занимался тем, что с различных наблюдательных пунктов наводил по радио бомбардировщики Су-2 на конкретные цели, мешавшие продвижению пехоты. В результате, по советским данным, в Прохоровке был уничтожен элеватор, превращенный немцами в крепость, 4 артиллерийских и 8 минометных батарей, 11 дзотов, 19 домов и склад с боеприпасами[162]. «Тов. Серегин всегда был в курсе обстановки и всегда находился на КП, НП командира дивизии и командиров полков, откуда и наблюдал за действиями нашей авиации», – говорилось потом в наградном листе летчика.

Тем временем Кобылянский продолжал лечение, а Самочкин в это время летал с адъютантом 2-й эскадрильи 27-летним старшим лейтенантом Андреем Косынкиным. Последний воевал в 209-м полку с октября 1941 года и к 24 января совершил 14 боевых вылетов. При этом 12 января Косынкин дважды поднимался в воздух. В 9:03 он с высоты 600 метров бомбил автомашины в районе деревни Хвостово, при этом Су-2 произвел два захода на бомбометание и еще два на обстрел. На цель было сброшено 4 ФАБ-50 и 8000 листовок. А уже в 12:05 экипаж Косынкина с высоты 300 метров бомбил и обстреливал «автобронемашины» в районе Муравлево. На сей раз было сброшено две осколочных бомбы и еще 8000 листовок. Сделав три захода, летчики отчитались о трех уничтоженных бронемашинах и 60 пехотинцах.

Рекорд старший лейтенант Косынкин поставил 15 января. Тогда он в 12:05, 13:57 и 16:05 выполнил сразу три вылета, во время которых Су-2 с высоты 150–200 метров снова сбрасывал осколочные бомбы и листовки, а затем делал еще по одному-два захода на штурмовку.

Первые четыре вылета Самочкина с новым штурманом прошли спокойно, в привычном духе. А вот после пятого летчик мог уже и не увидеться со своим старым напарником Кобылянским…

«Да, думаю, это не «мессер»

16 февраля эскадрилья Су-2 капитана Ивана Русских получила приказ в 12:00 атаковать немецкие войска в селе Беленихино. При этом вылет должен был прикрываться истребителями. Однако сразу после сброса бомб в воздухе появились отнюдь не советские истребители, а вражеские! При этом, по утверждению летчиков, их атаковали не иначе как «Фокке-Вульфы-189».

«С первой атаки «фоккер» отрубил у меня половину руля высоты и часть стабилизатора, – рассказывал об этом вылете Самочкин. – Полетели стекла в приборах, запах дыма заполнил кабину. Вижу слева знакомые кресты со свастикой. Да, думаю, это не «мессер», рубит он несколько иначе и посильнее. Передо мной справа мелькнуло лицо Жени Шевандо, штурмана капитана Русских, его пулемет строчит куда-то влево, под хвост моего самолета. Стреляет и мой штурман. Несколько внизу слева держится самолет Говорухина. Посмотрел я вправо, а там, развернувшись, сверкая крестами, заходит на атаку на мой самолет еще один «фоккер», вся очередь его ложится рядом, а разрывы снарядов оставляют в воздухе клубы черного дыма. Моя машина стала плохо управляемой, сделать какой-то резкий, эффективный маневр не в состоянии. Тем не менее стараюсь выбраться из боя и взять курс домой.

Фашистские самолеты наседают, новая очередь разрывает верхний дюралевый лист, пробит правый бензобак. Бензин горит как на противне, огромной черной лентой дым от него стелется за самолетом. Еще одна очередь «фоккера» пробивает левый бензобак, такая же картина теперь и слева. Уже два черных шлейфа тянутся за машиной. Слава богу, мотор пока тянет. Огонь с правого борта уже подбирается к кабине, я открываю фонарь, жар несколько ослабевает, но загорелся планшет, выбрасываю его за борт. Штурмана не слышу, информации от него никакой.

Впереди по курсу большая гора. Я заранее начал понемногу набирать высоту, чтобы не задеть гору, но сделать это не смог, пришлось проскакивать между телеграфными проводами и землей. Дальше – ровное место. Одна из очередей преследующего «фоккера» пробила маслобак. Масляный туман заволакивает кабину Косынкина, но я продолжаю лететь, иду как можно дальше к своим,