Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2019 - Коллектив авторов

Кричит. Услышали! Спасен!

2

Спустя недолгих три недели

Бриг сел на мель у входа в порт.

Там днями на пролет галдели

Мальчишки, лазая на борт.

Девчонкам интересно тоже,

Но только больно страх велик:

Хоть и разбитый весь, а все же

Ужасен был пиратский бриг.

А возле городских карьеров,

Где брали щебень круглый год,

На казнь злодеев флибустьеров

Собрался посмотреть народ.

На виселице, наспех сбитой

Из балок, взятых с корабля,

Зияла пастию несытой,

Качаясь на ветру, петля.

– Ведут! Гляди-ка ты: с усами!

– Злодей! – А не сказать с лица.

– Вон главный их! – А вон тот самый,

Что отпирался до конца.

Меня, мол, в море подобрали,

Я, мол, крушенье потерпел…

Ан нет, никто из этой швали

Ему подпеть не захотел!

А Пассажир глядит убито,

И, хриплым шепотом моля,

Он просит каждого бандита:

«Ну что тебе-то смерть моя?

Помилуй, друг, ну почему же

Мне умирать за лживый сброд?!

О, что за каменные души!»

И вот пришел его черед.

Он слышит злой толпы гуденье.

Он видит скопище голов.

Теперь он знает: Провиденье —

Пустая выдумка попов.

И взор подняв, презренья полон, —

Где ж ты, Вселенной Властелин?! —

На перекладине прочел он:

«Батавия. Пятьсот один».

Вильгельм Мюллер (1794–1827)

Колокола Бреслау

Жил в городе Бреслау

В почете и трудах

Весьма искусный мастер,

Знаток в колоколах.

Со многих колоколен,

Без счета и числа,

Хвалу Господню пели

Его колокола.

И каждый чисто, ясно

Торжественно звучал —

Любовь и веру мастер

Подмешивал в металл.

Но самым знаменитым,

Венцом его трудов

Стал Колокол Греховный —

Король колоколов.

Он, с башни Магдалины

Звуча в урочный час,

О Боге душам грешным

Напоминал не раз.

О, долго мастер бился,

Обдумывая звук —

И день и ночь трудился

Не покладая рук.

Все сделал, все проверил,

Желанный час настал:

К литью готова форма,

Загружен в печь металл.

Он кличет подмастерье,

Мальчишку своего:

Хочу тебя у горна

Оставить одного.

Пойду перед заливкой

Хлебну винца глоток,

Расплав пускай доспеет,

Чтоб ровным был поток.

Да ты смотри, не трогай

Заслонки литьевой!

За это дело, парень,

Ответишь головой!

Мальчишка глаз от печки

Не в силах отвести:

Расплав кипит, клокочет,

Сам просится: пусти!

И то шипит и злится,

То шепчет, как живой…

И тянет, тянет руки

К заслонке литьевой.

И как уж так случилось —

Мальчишка сам не знал:

Отворена заслонка,

Пошел, идет металл.

Он прочь бежит, от страха

Все обмерло в груди,

Он мастеру пал в ноги

И просит: пощади.

Но только мальчик начал,

Испуганный, в слезах —

У мастера от гнева

Померкло все в глазах.

Он острый нож с проклятьем

Вонзил ребенку в грудь

И бросился к заслонке:

Успеть, спасти, вернуть!

И, сам себя не помня,

Вбегает: печь пуста.

Все кончено, и форма

Металлом залита.

Он рушит обмуровку,

Придирчиво глядит:

Без малого изъяна

Был колокол отлит.

Но не увидит мальчик

Отлитой красоты…

Ах, мастер, гневный мастер,

Был слишком точен ты.

Он сам судил бесстрашно

В суде поступок свой.

И вызывал участье

Суровой прямотой.

Но кровь есть кровь. Убийцам

Один конец – топор.

Он выслушал спокойно

Свой смертный приговор.

И вот все по закону

Исполнили сполна.

И в чистое одели,

И подали вина.

И вот совсем собрались

Уже его вести.

Но молит мастер к просьбе

Последней снизойти.

Прошу вас, молвит мастер,

И судей и людей,

В последней самой просьбе

Не отказать моей.

Позвольте мне послушать,

Как колокол звонит:

Хочу узнать наверно,

Удачно ль он отлит.

Сочли нехитрой просьбу:

Пусть в колокол забьют,

Когда на место казни

Убийцу поведут.

И слышит мастер: чисто,

Торжественно звучит.

И счастлив мастер, Бога

В душе благодарит.

Он весь преобразился,

Легко глядит вокруг:

Он слышал в чистом звуке

Не просто чистый звук.

Он голову на плаху

Бестрепетно кладет:

Что смерть собой скрепила,

То жизнь не разорвет.

Останется в Бреслау

Венец его трудов

На башне Магдалины

Король колоколов,

Который был молвою

«Греховным» наречен…

Что значит это слово

Для нынешних времен?..

Франк Ведекинд (1864–1918)

Собаки

Элегия

Жили два пса на свете,

Влачили несчастные дни;

И были уже не дети —

А все одни да одни.

О, если б любовные муки

Они утолить могли!

Но нет ни единой суки

Кругом – одни кобели!

Общественные барьеры,

Трагический замкнутый круг —

Зачем из собачьей сферы

Идет