Александр Александрович Максимов - Василий Николаевич Манских

Сноски

1

Деев Р.В. Научное наследие Александра Максимова и современность // Клеточная трансплантология и тканевая инженерия, 2005, № 1. С. 4–8.

2

Maynard R, Dowries N., Finney В. Histological Techniques: An Introduction for Beginners in Toxicology. – Royal Society of Chemistry, 2014.

3

Самой пространной (хотя и весьма рыхлой, и не лишенной многих лакун и неточностей) публикацией до сих пор остается 200-страничная диссертация Christian Samkiewitz на немецком языке – «Alexander Maximows Beitrag zur Theorie der monophyletischen Blutentstehung», Kattowitz, 1998.

4

Правда, здесь стоит сделать оговорку: в одной публикации кафедры гистологии ВМА [26] без всяких библиографических данных утверждается, что в США к столетию со дня рождения А. А. Максимова была издана мемориальная монография, экземпляр которой имеется в библиотеке кафедры. Надо, однако, заметить, что это настолько редкое и малотиражное издание, что все попытки найти упоминание о нем в интернете или в каталогах крупных библиотек оказались безрезультатными. Существует мемориальный сборник статей, изданный к годовщине смерти А. А. Максимова [193] финансировавшим его исследования фондом Дугласа Смита, эта книга относится к чрезвычайным библиографическим редкостям.

5

См. примечание 39.

6

Разница в 5 лет между Александром Максимовым и Клавдией исчисляется исходя из сообщения И. Э. Константинова, который на ее надгробном камне (в Америке) обнаружил следующие даты: 1869–1928 [170]. Надо, однако, иметь в виду, что после смерти брата Клавдия осталась совсем одна в совершенно чужой стране, без родственников и даже без знакомых, она не занимала никакой позиции в Чикагском университете, где работал А. А. Максимов, и оттого точная дата ее рождения могла быть просто неизвестна людям, заказывавшим надмогильную надпись.

7

Стоит заметить, что у увлечения ботаникой могла быть и другая, совершенно прагматическая мотивация. По утверждению А. П. Быстрова [16], его шеф В. Н. Тонков (он был курсом старше А. А. Максимова) тоже сперва начал заниматься на этой кафедре с целью затем получить место при ВМА, так как начальник кафедры ботаники был весьма влиятельным лицом в Академии.

8

Максимов получил половину этой премии, разделив ее со студентом Владимиром Тонковым [78], будущим известным анатомом, автором учебника и заведующим кафедрой ВМА.

9

«По всей вероятности, эта область будет постепенно становиться шире» (нем.).

10

Точнее, поданное на конкурс сочинение носило название «Об изменениях паренхиматозных клеток печени при амилоидном перерождении ее». Курьезно, но на том же заседании Конференции ВМА был награжден вольнослушатель Академии серб Ж. Михайлович за сочинение «Об отношении печеночных клеток к амилоидному перерождению печени», представленное на совсем другой конкурс – премию Т. С. Иллинского. Обе работы были представлены профессором Виноградовым. Очевидно, Виноградов питал к амилоидному перерождению такую симпатию, что даже не обратил внимание на почти идентичные заголовки работ, вышедших одновременно из его лаборатории.

11

Работа об амилоидозе, как медальное сочинение, была напечатана также в приложении к протоколам Конференции ВМА {2}.

12

Н ельзя не отметить, что издателя для своей диссертации А. А. Максимов выбрал весьма одиозного, известного как своими ультраконсервативными монархическими взглядами и официозной пропагандистской деятельностью, так и гомосексуальными скандалами.

13

Например, последнее положение в диссертации ученика А. А. Максимова Р. И. Сливинского «О новообразовании кости и костного мозга в почке у кролика» (1906) [108] сформулировано так: «Национализм и протекционализм в науке служат только рассадниками в ней обскурантизма».

14

Этот том протоколов содержит забавную опечатку – в именном указателе А. А. Максимов назван профессором, хотя его избрание на эту должность случится только в следующем академическом году.

15

Речь идет о работах А. А. Максимова о «нуклеоидах» в эритроцитах {12, 14}, которые как раз и выявлялись реакцией Лавдовского. Кроме слова «случайно», никаких других уничижительных характеристик этого открытия (на самом деле, артефакта) в тексте работ нет.

16

О том, как и почему это случилось, изданные протоколы умалчивают.

17

И великом труженике с непростой судьбой – как видно из речи Максимова, которую будет уместно привести здесь полностью в том виде, в каком она была напечатана в протоколах Конференции ВМА [95, с. 167–168]: «Покойный прозектор гистологии и эмбриологии, приват-доцент Н. П. Тишуткин был хорошо известен конференции. Я встретился с ним при условиях, которые могли дать повод к разного рода трениям и недоразумениям, но с первых же дней нашего знакомства я понял, что ничего подобного быть не может. Я был сразу же поражен и очарован удивительным, необычайным благородством его души и возвышенностью его жизненных принципов. Благодаря этим своим качествам покойный пользовался искренними симпатиями и уважением со стороны своих сослуживцев и учеников. Неблагоприятные внешние обстоятельства его жизни не позволили ему проявить в полной мере свой выдающийся ум на поприще научного творчества. Всю свою недолгую жизнь и все свои силы он отдал той высшей цели, которую поставил себе в жизни – преподаванию. В этом отношении он проявлял усердие, доходившее до самопожертвования. Еще в конце января [Тишуткин умер 11 февраля 1913 г. – В.М.], уже смертельно больной, он во что бы то ни стало пытался продолжать свои лекции и занятия, и стоило большого труда убедить его пожалеть себя и отдохнуть. Он сумел даже при скудных материальных средствах кафедры гистологии и эмбриологии в Академии превосходно организовать практические занятия и привлекать очень значительное количество слушателей. Покойный у всех своих сослуживцев и учеников оставил неизгладимую светлую память».

18

Большая часть публикаций А. А. Максимова в этом журнале (10 статей) была объединена им в специальную серию «Исследования крови и соединительной ткани».

19

На кафедре Максимова преподавали гистологию и эмбриологию как отдельные дисциплины 4 семестра студентам I (цитология, общая гистология и эмбриология) и II (частная цитология и эмбриология) курсов (2 двухчасовые лекции в неделю и ежедневные практические занятия, также по два часа). В конце каждого курса сдавался зачет, а затем экзамен, который принимал профессор. До Первой мировой войны на курсе ВМА одновременно учились 150 слушателей, во время войны их число увеличилось