Хроники ближнего бомбардировщика. Су-2 и его экипажи. 1941–1943 - Дмитрий Михайлович Дегтев

Сразу завязался воздушный бой. Штурманы моей группы ведут огонь, отстреливаясь от немцев. Я разворачиваю пятерку на обратный путь, не давая истребителям противника заходить с хвоста. Смотрю, при развороте не выдержали задние ведомые, шарахнулись в сторону. Одного, это был лейтенант Коршак, тут же настигла очередь «мессера», его штурман Руденко получил тяжелое ранение, но успел сбросить бомбы, летчик сумел посадить машину на живот. Второй, Серюгин, отваливший вместе с Коршаком, также был атакован, очередь фашиста прошла по фюзеляжу и плоскостям. А Сашка, Сашка Веденин хлестко бил из своего пулемета по нападавшим истребителям, не подпускал их близко к себе. Серюгин совсем растерялся, уходя от преследования, ввел машину в пике, а у самой земли, испугавшись ее близости, рванул ручку управления на себя, самолет резко, свечой пошел вверх, потерял скорость и, уже падая, врезался в землю. От удара машина взорвалась на своих же бомбах. Экипаж погиб.

Развернувшись уже звеном, слева Удовиченко, справа Дмитриев, пошел на свой аэродром, маневрируя и уходя от прямого огня истребителей. Всю дорогу они преследовали нас, посылая очереди из пулеметов и пушек, пытаясь сбить ведущего. Благодаря маневру трассы оставались то справа, то слева или выше и ниже наших машин. В это самое время наши штурманы вели активную оборону, прицельным огнем отсекая попытки «мессеров» зайти на новые атаки с хвоста.

Мы, держа строй, перешли на бреющий полет, прижались к земле, немцы от нас отстали. Посадку совершили, не делая никаких разворотов, машины были серьезно повреждены. Задание не было выполнено, да еще с отвратительным результатом. Люди окружили нас, посыпались тысячи вопросов и толкований о прошедшем бое. Но как ни толкуй, я хожу злой, какой-то чумной, будто меня самого избили. Сашка Веденин, как живой, стоит перед глазами, какого потеряли парня. Веселый и отважный Сашка, всегда рвущийся в бой. Зачем Серюгин «убил» его?»[177]

Лейтенант Иван Серегин, конечно, не относился к ветеранам ближнебомбардировочной авиации, однако «слабым» пилотом он тоже не был. С октября 1941 года до середины мая он выполнил уже 24 боевых вылета, в том числе 15 на разведку и 9 на бомбометание и штурмовку. А до этого Серегин воевал на самолете Р-5. При этом он выполнял как одиночные рейды, так и вылеты в составе группы, участвовал в налете на Курск, выполнял штурмовые удары по танкам и эшелонам. В конце мая Серегин был представлен к ордену Красного Знамени.

Его, как и лейтенанта Александра Веденина, похоронили рядом с капитаном Русских в Круглом, недалеко от аэродрома[178].

Только на второй день наступления прошли ливни и осел туман, что дало советским войскам кратковременную передышку от воздушных атак люфтваффе. А лейтенант Самочкин отправился на разведку. Опытный летчик решил идти по самой кромке облаков на высоте 50—100 метров. Вскоре он наглядно убедился в масштабах начавшегося наступления. По всем дорогам двигались бесконечные колонны танков, бронетранспортеров и грузовиков, а также маршировали колонны пехотинцев. И никаких «всадников» и «повозок»!

Командир полка майор Кульбак, учитывая сложную обстановку, приказал отныне действовать с особой осторожностью, нанося удары по движущимся на восток колоннам противника. Су-2 атаковали с бреющего полета, неожиданно появляясь из-за деревьев, и сбрасывали бомбы со взрывателями замедленного действия. Чтобы машины успели уйти из зоны поражения.

«1.5.42 г. водил 5 самолетов бомбить скопление танков и автомашин с пехотой и грузами в Евланово, – сообщалось в наградных документах Самочкина. – Группа уничтожила до 30 автомашин, 6 танков и разрушила 8 домов.

2.7.42 г. водил пятерку самолетов под сильным огнем ЗА бомбить скопление автомашин с пехотой и грузом в Долгое. Уничтожено до 30 автомашин. Возникло 7 больших очагов пожара.

4.7.42 г. В очень сложных метеоусловиях произвел разведку в районах: Знаменское, Турчаново, Ломочары, Волово, Нижнее Ольшаное и Юрское. Одновременно бомбил скопление танков и автомашин в Заморайка. Привез очень ценные сведения о движении мотоколонн противника. По данным его разведки в этот день производили боевую работу бомбардировочные полки армии. По всему маршруту был обстрелян сильным огнем ЗА»[179].

За первые пять дней немецкого наступления 209-й ББАП потерял убитыми четырех летчиков, а количество самолетов в полку сократилось к 2 июля до 22, из которых 14 находились в исправном состоянии.

А уже вскоре и сам Самочкин чудом избежал встречи с «Мессершмиттами». Получив задание в одиночку провести разведку, он шел к самолету, споткнулся об пень и упал. У летчиков это считалось плохой приметой, вроде как к падению в бою. А потом и штурман признался, что ему в землянке приснился сон, будто его преследуют «мессеры». Однако отменить вылет на таком основании даже доброе командование конечно же не могло, посему экипажу пришлось лететь.

«Взлетели, прошли Чернаву, идем заданным курсом, – продолжал свой рассказ Самочкин. – Внизу болтается пара истребителей. Показываю Ивану.

– Это наши, – говорит он.

Прошли Ливны, идем по кромке облачности. Справа, пересекающим курсом идет пара. Говорю Ивану:

– Смотри, справа, два.

– Да это тоже, поди, наши, – предположил он.

Наши так наши, но продолжаю не упускать их из поля зрения. Приближаясь, они быстро промелькнули мимо нас, кресты, кресты черно-желтые. Вот так наши. Недолго думая – в облака. В облачности разворачиваюсь и обратным курсом выхожу из облаков. Истребители потеряли нас. Легли снова на курс, через некоторое время снова «мессеры», теперь уже тройка. Опять нырнули в облака, но ненадолго. Облачность стала редеть, поднимаюсь выше. Здесь ярко светит солнце. Осмотрелись, никого. Завершив разведывательный полет по заданному маршруту, вернулись домой. Говорю штурману:

– Вот тебе, Иван, и сон в руку».

В следующем полете 9 Су-2 снова чудом избежали встречи с группой Bf-109, поскольку тех отвлекли на себя истребители прикрытия.

Во время этих вылетов экипажи «сушек» не раз встречали в небе штурмовики Ил-2 из соседнего полка и с завистью смотрели на эти бронированные самолеты.

«Замечательная прогулка после долгого безделья»