Возвращение на Большой Каретный - Анатолий Борисович Утевский
ПРО МОПЕД, «ЭРМИТАЖ» И МЕЛОЧИ ЖИЗНИ
Родители давали мне деньги на карманные расходы. За несколько лет собралась значительная сумма, о чём я доверительно рассказал друзьям. Как приятно было показать новенькую сберкнижку! Бахвальство до добра не доводит… Как-то Лёва Кочарян (расскажу о нём чуть позже) увидел в магазине спорттоваров мопед и не преминул сообщить, что продаётся хорошая машина. Мопед в то время вызывал всеобщую зависть, а его обладатель автоматически становился королём. Высоцкий загорелся: «Надо приобрести!» Кочарян его поддержал: мол, никто из нормальных людей деньги на сберкнижке не держит, их пускают в оборот. В общем, закрыл я книжку и купил мопед. Три дня поездили мы всласть, а на четвёртый день нас увидел участковый Гераськин и строго предупредил: «Езда без номера запрещена, зарегистрируйте машину, сдайте экзамены на вождение». На замечания Гераськина мы привыкли не обращать внимания, а потому продолжали на мопеде крутиться по переулкам.
Обращались мы с машиной весьма бесцеремонно, и вскоре мотор захрипел. Высоцкий сказал, что это не поломка, а ерунда, надо его промыть, и предложил свои услуги. Мотор был разобран, промыт и собран, но не желал заводиться. К тому же почему-то окатись лишними какие-то гаечки и винтики… Володя два или три раза его разбирал, примеряя детали к схеме, но после каждого ремонта оставались всё те же гаечки и винтики. Где они должны быть, никто не знал. Вскоре мопед был заброшен, его отвезли на дачу и. по-моему, кому-то подарили. Об истраченных деньгах я не вспоминал. А нашим новым увлечением стало посещение концертов духовой музыки в саду «Эрмитаж».
Концертная площадка «Эрмитажа» была в то время весьма престижной. Здесь выступали большие мастера эстрады — Утёсов, Шульженко, Смирнов-Сокольский, Гаркави, Миров и Новицкий, гастролировали такие известные зарубежные коллективы, как польский «Голубой джаз», и многие другие исполнители. На долгие годы «Эрмитаж» стал нашим прибежищем, мы знали здесь всё: тропинки, закоулки и скамейки, и проникали (вход был по билетам) всеми возможными и немыслимыми способами. Правда, кое-кто из билетёров пускал нас как «своих». Ну а если не получалось, мы втихаря передавали друг другу билет через забор. Таким образом, по одному билету поочерёдно проходила вся компания.
Началось это увлечение после одного забавного случая. На небольшой площадке, импровизированной эстраде, возвышающейся над рядами скамеек, выступал оркестр. Слушателей было немного — несколько дремлющих пенсионеров да молодая парочка, забившаяся в угол последнего ряда. Музыканты играли какой-то весёленький марш, дирижер вдохновенно размахивал палочкой, трубачи раздували от усердия щёки, а мы… корчились от смеха: Володя изображал оркестр! Он «вёл» мелодию мимикой, жестами, довольно точно копируя музыкантов. Кто-то из них приметил Володину «игру» и сердито погрозил пальцем. На следующий день опять играл оркестр, а мы уже специально пришли его «слушать». И снова Володя изображал. Мы тихо смеялись, стараясь не мешать дремлющим на солнышке старичкам. Лишь оркестранты неодобрительно поглядывали в нашу сторону. А на третий день у входа на площадку встал здоровенный мужик. Увидев нас, он молча потряс кулаком. Мы сигнал поняли и с независимым видом отправились гулять по саду.
Спустя, наверное, лет десять я вдруг припомнил «Эрмитаж», духовой оркестр. И Володя «исполнил» тот весёлый марш, изобразив в лицах и дирижера, и оркестрантов. Я спросил: «Господи, неужели ты помнишь?» Он ответил: «Помню. И мне стыдно, какие мы были идиоты». Я с ним согласился.
Как-то в нашей компании между мной, Володей Меклером, Володей Высоцким и Олегом Стриженовым завязался спор: можно ли въехать в «Эрмитаж» на мотоцикле через главные ворота (кстати, хорошо охраняемые). Спор был очень серьёзным: проигравший выставлял ящик коньяка (это 10 бутылок по 4 рубля 12 копеек; а 41 рубль по тем временам — большие деньги). Я и Высоцкий с Меклером, который в то время был очень азартным «наездником» и «трюкачом», стали репетировать исполнение этого кунштюка. Вот как это выглядело. За рулём мотоцикла был Меклер, я сидел к нему спиной, а Высоцкий с гитарой в руках — спиной ко мне, и я двумя руками держу Володю. И вот мы на полной скорости влетаем в парк «Эрмитажа» через главный вход! В проходе к нам тут же подлетают контролёры и милиция, и Меклер притормаживает. А Высоцкий берёт аккорд на гитаре и произносит своим поставленным хриплым голосом: «Мы — артисты в Зеркальный театр!» От такой наглости все оторопели, и мы спокойно проехали в парк, и спрятали там мотоцикл — пари было выиграно! Мы дружно пошли в ресторан «Эрмитаж» — за призом, который так же дружно там и выпили.
Вспомнилась ещё одна история, связанная с садом «Эрмитаж». Учась на юридическом факультете МГУ, я много рассказывал Володе о событиях студенческой жизни, иногда частных, касавшихся меня одного, но чувствовал: моему другу они интересны.
Было дело, я влюбился в сокурсницу. Но, увы, без взаимности. Мелочи жизни, конечно. Но я переживал, беспрестанно звонил, ждал свиданий, писал записки… Но Володе ничего не говорил, не считал нужным посвящать его в тайны своего сердца. И вот этот мальчишка вдруг говорит: «А давай напишем ей стихи…» — «Кому?» — «Да той, за кем бегаешь…» — «Откуда знаешь?» — «Да видно, который день сам не свой…» Стихи мы, кажется, так и не написали, а вот на «пост любви», как называл Володя мои дежурства у дома девушки, ходили вместе. Если же моя пассия благосклонно принимала приглашение в «Эрмитаж», в парк Горького, Володя непременно сопровождал нас, развлекал девушку шутками и смешными выходками, поскольку я, как всякий влюблённый, говорил довольно коряво и ничего путного выдавить из себя не мог. А когда мы возвращались, он тактично исчезал, оставляя нас наедине. Но как бы долго ни проходили наши «прощания», непременно сопровождал меня домой. Я был против такой опеки, на что Володя отвечал: «А вдруг на тебя нападут бандиты, тогда я — бац-бац! — и спасу». При этом он проделывал какие-то уморительные штуки, выпады рукой, ногой. Денег на такси, как всегда, не хватало, и мы добирались домой пешком, через весь ночной город.
Во время одного из таких путешествий Володя сказал: «Старик, перестань тратить время, она тебе не нужна, да и не стоит такого красавца». — «Перестань. Не твоё это дело». — «Как раз моё! Друг переживает из-за пустышки…» Впоследствии так оно и оказалось. Флёр
