Избранные воспоминания и статьи - Осип Аронович Пятницкий
Что касается распространения «Правды» и «Просвещения», то самарские товарищи познакомили меня с одним товарищем, который занимался распространением легальной рабочей печати среди рабочих фабрик и мастерских. Я обратился к Мирону Черномазову в «Правду» и Максу Савельеву в «Просвещение» с просьбой посылать в Самару по адресу вышеназванного товарища столько номеров, сколько он потребует. Я же обещал следить за тем, чтобы деньги своевременно высылались. Таким образом наша литература распространялась в Самаре.
Члены Временного комитета очень часто встречались в «обществе разумных развлечений», в городских ресторанах и в садах. Заседания же Временного комитета партии, который очень часто собирался, происходили на лодках и в садах. Связи комитета с партийными товарищами на фабриках и заводах все больше расширялись, и через них комитет был информирован о настроениях широких кругов рабочих. Уход Малиновского из Думы 8 мая 1914 г. вызвал недоумение и раздражение в рабочей среде, поэтому Временный комитет осудил поступок Малиновского и вынес против него резкую резолюцию, которую я послал Заграничному бюро ЦК для напечатания.
В середине мая поднялся вопрос о выпуске «Зари Поволжья» несколько раз в неделю. Редакция газеты постановила созвать расширенное собрание редакции с представителями от фабричных партийных групп Самары. Ни секретарь редакции Белов, ни другие большевики — члены редакции — вопроса о подготовке к расширенному собранию редакции газеты не поставили на заседании Временного комитета самарской парторганизации большевиков. В субботу вечером, перед собранием расширенной редакции газеты, я встретил Белова, от которого лишь тогда узнал о предлагаемом собрании редакции. На мой вопрос, по чьей инициативе созывалось собрание и какие вопросы стоят в порядке дня, он ответил, что два меньшевика — члены редакции — предложили созвать собрание в целях обсуждения вопроса об улучшении распространения газеты и об учащении ее выхода. На мой вопрос, не попытаются ли меньшевики переизбрать редакцию газеты, Белов ответил, что этого быть не может. Он еще добавил, что я очень подозрителен, так как думаю, что имею дело со столичными меньшевиками. Весь этот разговор между мной и Беловым произошел в присутствии Анны Никифоровой{209}. В понедельник после работы я встретил Белова в условленном месте, и первый мой вопрос был о том, чем кончился расширенный пленум редакции. Белов невозмутимо рассказал мне, что на пленуме представителей крупных заводов не было, и меньшевики этим воспользовались и предложили переизбрать редакцию. Предложение было принято. Меньшевики провели в редакцию трех своих членов, а большевики — двух, в том числе и его, но он, Белов, категорически отказался войти в редакцию, ибо меньшевики действовали нелояльно. Моему возмущению халатностью большевиков — членов редакции, которые даже не поставили вопроса во Временном комитете о подготовке к пленуму редакции, не было границ. Но еще больше меня возмутило то, что Белов отказался войти в состав редакции и ушел с поста секретаря редакции, не посоветовавшись с нами: после его ухода редакция, а значит, и газета, без боя переходила к меньшевикам. На первом же собрании Временного комитета было постановлено завоевать газету во что бы то ни стало, хотя Белов предложил начать издание своего еженедельного органа в противовес «Заре Поволжья». Его предложение было решительно отвергнуто, и мы, большевики, начали агитацию против меньшевистского направления в газете на заводах, фабриках и в мастерских, предлагая превратить «Зарю Поволжья» в газету большевистского направления. В своих выступлениях и агитации мы себя называли «правдистами», а меньшевиков «лучистами», и рабочие великолепно понимали, что в лице тех и других ведется борьба между большевиками и меньшевиками. Несмотря на частые конфискации, газета «Заря Поволжья» жила без дефицита, ибо рабочие поддерживали ее материально все время. Но когда газета целиком перешла к меньшевикам, когда Дан, Мартов и К° стали заполнять столбцы ее, а большевики совсем прекратили помещать свои статьи, то рабочие перестали посылать на поддержку газеты свои крохи. В первую же неделю господства меньшевиков поступления упали с 89 рублей в неделю до 15 рублей (за точность цифр не ручаюсь, но такими они у меня остались в памяти, и общую картину выражают они верно).
Когда нашей агитацией почва была подготовлена, мы потребовали созыва расширенной редакции «Зари Поволжья» для разрешения вопроса о направлении газеты, что было равносильно опросу всех членов и сочувствующих РСДРП, работающих у станка. Для этого были созваны на предприятиях собрания из членов и сочувствующих РСДРП, на которых выступали как меньшевики, так и большевики, излагавшие тактические и организационные взгляды обоих течений в РСДРП. В конце собрания ставился на голосование вопрос, как вести самарскую рабочую газету: в направлении питерской «Правды» или «Луча», после чего были выбраны делегаты на конференцию, которая должна была окончательно решить этот вопрос. 21 (8) июня собрались делегаты от партгрупп заводов, фабрик и мастерских на одной даче на Барбашиной поляне, но собрание пришлось распустить, ибо полиция и шпики уже подходили к месту собрания. Временный же комитет не мог собраться до созыва заседания (по существу, конференции) расширенной редакции, так как все его члены участвовали на собраниях в качестве докладчиков от большевиков, и мы поэтому точно не знали, за кем большинство. Но после того как вышеназванное собрание было распущено, мы сделали подсчет, показавший нам, что мы имели перевес больше чем на две трети. Конференция была назначена на следующее воскресенье.
Как только Временный комитет решил начать кампанию по завоеванию газеты, я обратился к Заграничному бюро ЦК с вопросом, сумеет ли оно обслуживать «Зарю Поволжья» литературными силами по общеполитическим вопросам, ибо в Самаре у нас литераторов было мало. В ответ на это я получил письмо от Ленина, в котором он вполне одобрил наше решение и обещал помочь литературными большевистскими силами. Он просил в случае нашей победы дать ему условную телеграмму и обещал тогда немедленно же прислать статьи для первого нашего номера. Владимир Ильич в своем письме подчеркнул значение «Зари Поволжья» для всех поволжских городов. Я втянул для постоянной работы в газете стоящего далеко от парторганизации большевика Андреева{210}, адрес которого мне дали в Москве. Он работал в самарском земстве.
Вторичное собрание, назначенное в лесу на 28 (15) июня, не могло там состояться, ибо еще до начала собрания патруль, выставленный вокруг места собрания, дал знать условной песней, что полиция находится вблизи. Было решено переехать в лодках на другой берег Волги для проведения собрания, так как тянуть дольше с решением этого вопроса нельзя было. Перебравшись туда, мы разместились на бугорке
