Королева скандала - Пол Джилл
В тот вечер Эрнест попросил Мэри одеться официально, потому что он приготовил для нее сюрприз. Они взяли такси до Ковент-Гардена, и через некоторое время Эрнест ввел ее в главное фойе Королевской оперы.
— Надеюсь, ты получишь удовольствие от оперы, — улыбнулся он. — Это одна из моих страстей.
Эрнест забронировал ложу, и когда они поднимались по роскошной лестнице, встретили одну из подруг Уоллис, Эмеральду Кунард, которая с удивлением посмотрела сначала на Эрнеста, а потом на Мэри.
— Уоллис занята сегодня вечером, — объяснила Мэри, — и Эрнест пригласил меня, потому что сегодня у меня день рождения. Я достаточно невежественна, когда дело касается оперы, так что, надеюсь, он будет объяснять мне всё по мере развития сюжета.
— Как мило! Желаю вам хорошо провести время, — взорвалась в сентиментальном восторге Эме-ральда. Ее глаза сверкали над острым носом и ярко накрашенным бордовой губной помадой ртом.
Когда они прошли дальше, Эрнест шепнул Мэри, прикрыв рот программкой:
— Обычно я не из тех, кто распускает сплетни, но я слышал, что миссис Кунард влюблена в дирижера оперы сэра Томаса Бичема. Положение ее достаточно безнадежно, поскольку он не оставит свою жену.
— Эрнест! — в шутку укорила его Мэри. — Ты заставляешь меня пересмотреть свое мнение о тебе.
Грянул оркестр, и они сразу умолкли, с первых секунд растворившись в завораживающей музыке «Богемы» Пуччини.
* * *На следующее утро Мэри сидела в чайном платье и писала благодарственные записки Эрнесту и Уоллис за то, что сделали ее день рождения особенным. Уоллис она написала, что будет всегда бережно хранить сумочку, которую можно назвать самой стильной из тех, что у нее когда-нибудь были.
«Ты выбрала такую, что подойдет буквально к любому образу, а классический стиль никогда не позволит ей выйти из моды».
А Эрнесту черкнула следующее:
«Дорогой мой, вчера вечером меня так переполняли эмоции, что я думала, меня разметает по священным коврам оперного театра. Грусть по обреченной любви Рудольфо и Мими. Восторг от величественной красоты музыки. Радость находиться рядом с тобой, держась рука об руку. Разочарование оттого, что не могу не таясь обнять и поцеловать тебя. Беспокойство по поводу шаткости нашего положения. Волнение, что в любой момент Уоллис догадается, как сильно я люблю тебя и желаю, чтобы ты был моим. Но несмотря на все это, я не представляю себе лучшего способа отметить свой день рождения. Благодарю тебя от всего сердца за то, что ты превратил этот день в такое знаменательное событие. Навсегда твоя Мэри».
На одном конверте она написала рабочий адрес Эрнеста, а на втором адрес Форта Бельведер, куда Уоллис уехала на следующие два дня. Потом она остановилась и на секунду задержала взгляд на двух конвертах. Она ведь не могла?.. Внутри у нее все сжалось в тугой комок, а кровь застучала в ушах. Это было сиюминутным решением. Безумно. Неправильно.
И все же это могло сработать. Безвыходная ситуация, в которой оказались они четверо, могла разрешиться.
Она положила письмо для Эрнеста в конверт с адресом Форта Бельведер, а письмо Уоллис во второй конверт. И, не откладывая, чтобы не передумать, позвала горничную и попросила ее отправить письма как можно скорее.
Глава 52
Брайтон. 15 декабря 1997 года
Проснувшись утром, Рэйчел попыталась дозвониться до Алекса, но попала лишь на автоответчик, поэтому она предположила, что Алекс уже летит в Париж. Невозможность поговорить с ним и помириться после субботней ссоры тяготила ее, но вечер признаний, проведенный с Николь, не давал совсем раскиснуть. Она была рада слышать, что Алекс был внимателен к давней подруге в тяжелый момент, но тем самым сделал еще больнее Рэйчел, не проявив к ней доброты в похожей ситуации. Может быть, он считал ее достаточно сильной и думал, что поддержка ей не нужна, но все же он мог бы проявлять больший интерес к ее борьбе за спасение магазина.
Рэйчел надеялась, что он позвонит, но не стала бы переживать, если бы этого не случилось, поскольку они должны были увидеться уже вечером. Ей было любопытно узнать, как прошло интервью на вилле Виндзор. Верна ли ее догадка, что Диана получила браслет с платиновым сердечком именно там? Расскажет ли садовник Алексу о картине, которую Диана приезжала забрать по просьбе Сьюзи?
Позвонили из полиции и сообщили, что студия «Газель Филмз» приобрела многие костюмы у дилера в восточной части Лондона. А тот, в свою очередь, купил их еще у кого-то, кого они пытаются найти. Рэйчел спросили, сможет ли она приехать на съемочную площадку, чтобы опознать свои вещи. В ответ она сказала, что не может закрыть магазин, и попросила прислать ей по электронной почте фотографии. Она смогла бы узнать свои вещи и так.
Вернувшись вечером домой, Рэйчел включила компьютер. Это была довольно старая машина «Ай-би-эм», которая поддерживала только низкую скорость передачи данных, и загрузка более пятидесяти изображений от «Газель Филмз» заняла около часа. Когда они все были наконец получены, ей удалось опознать четырнадцать своих вещей. Она написала об этом сотруднику полиции, который общался с ней по этому делу, и сказала, что будет рада прийти к какому-нибудь взаимовыгодному решению, которое позволит не прерывать съемки. «Готова рассмотреть их предложение», — написала она с радостной мыслью, что оно непременно должно ей понравиться, поскольку кинокомпания находится не в самом выгодном положении.
Алекс так и не появился. Рэйчел посмотрела расписание рейсов и увидела, что последний самолет из Парижа прилетает в половине двенадцатого ночи, а это значило, что Алекс доберется до дома только хорошо за полночь. Она решила не дожидаться.
Уснула она быстро, но отчего-то проснулась около трех утра и пощупала кровать рядом с собой. Алекса не было.
— Ты вернулся? — крикнула она в пустоту квартиры и, не получив ответа, снова погрузилась в сон.
Когда Алекс не объявился к девяти утра во вторник, Рэйчел начала волноваться. Даже если он не успел на последний ночной рейс, он мог бы вылететь с первым утренним и к этому времени быть уже дома. Она позвонила ему на мобильный, но тот был выключен, и ей не удалось даже оставить сообщение. Со всё возрастающим беспокойством она позвонила оператору Кенни.
— У тебя нет никаких известий от Алекса? — спросила она.
— Нет, ни слова, — ответил он. — Я ждал, что он позвонит мне и скажет, что да как, но с воскресенья от него ни слуху ни духу. Я сейчас позвоню остальным ребятам из группы, уточню, есть ли у кого-нибудь какая-то информация, и перезвоню.
— Спасибо, Кенни. — Сердце Рэйчел учащенно забилось. Это было не похоже на Алекса. Следующий, кому она позвонила, была Николь.
— Тебе, наверное, Алекс тоже не звонил? Он ушел в самоволку в Париже, — обрисовала ситуацию Рэйчел.
— Надеюсь, он не попал в аварию.
Рэйчел почувствовала, как ее охватывает паника. Лучше бы она этого не говорила.
— Вряд ли. Может, он опоздал на самолет и у него разрядился мобильный. Можно тебя попросить открыть магазин, а я пока подожду его дома?
— Конечно, — сразу же согласилась Николь, явно обрадовавшись, что Рэйчел снова ей доверяет.
Дальше Рэйчел позвонила отцу Алекса из тех соображений, что если он попал в Париже в аварию, французские власти связались бы с ним как с ближайшим родственником.
— Я с ним на этой неделе вообще ни разу не разговаривал, — сказал он ей. — Он небось напал на какой-нибудь след по своей безумной теории заговора и ударился в расследование, не думая о том, что все за него будут волноваться.
Слова отца тут же напомнили Рэйчел о вилле Виндзор, ради которой Алекс и поехал в Париж. Она загрузила компьютер, открыла его электронную почту и нашла письмо от французского информатора Паскаля о встрече с садовником, которого звали Джон Старки.
Рэйчел написала Паскалю, не знает ли он, где Алекс, и в ожидании ответа сидела, не сводя глаз с экрана. У нее было плохое предчувствие. Алекс никогда не пропадал так надолго. Через пять бесконечно долгих минут от Паскаля пришло сообщение, в котором говорилось, что Алекс не приехал на встречу с садовником и не выходил на связь с воскресенья.
