Стёжки - Эльжбета Чегарова
Нас послали бегать, чтобы сбрасывать вес. Но скорее, чтобы проверить серьезность намерений – тренер был удивлен, увидев нас в клубе, думал, не придем.
Секция гребли оказалась маленьким придатком спортклуба завода. Непонятно, как энтузиасты смогли уговорить профсоюз выделить средства, но им это удалось – на берегу Невки сколотили причал, построили ангар для хранения лодок и приволокли настоящий контейнер, в котором устроили штаб. В этом железном ящике проводились тренерские летучки, здесь пили чай после «воды» и отсиживались во время дождя. Я помню, почему я осталась, – после занудной школы, пропитанной пылью и консерватизмом, здесь пахло свободой и какой-то гигантской перспективой. Удивительные лодки, требующие ума и заботы; настоящие чемпионы мира, разговаривающие с тобой на равных; цели и задачи, кружащие голову, – это был другой мир, куда нам посчастливилось попасть.
Тем временем в школе произошел случай, решивший нашу дальнейшую судьбу. В седьмом классе я возглавляла пионерскую дружину и через вожатую, с которой мы были в приятельских отношениях, имела доступ к закрытой от школьников информации.
К празднику Седьмого ноября в актовом зале состоялся пионерский слет с выносом знамени под барабанный марш. Феля дудел в трубу сбор. Я, как председатель совета дружины, стояла на сцене с микрофоном и вела мероприятие согласно регламенту.
Неожиданно для всех (да я и сама очень сильно удивилась) в разгар линейки я вдруг «взяла слово»: в школе происходят непозволительные вещи! За макулатуру, которую собирают дети, школа получает талоны на дефицитные книги и распределяет среди учителей. Разве не следовало бы мотивировать пионеров и награждать отличившихся? На школу была выделена путевка в Артек[3], и завуч по внеклассной работе отправила на Черное море свою внучку, в то время как девочка только закончила второй класс и не успела даже отличиться. Давайте бороться за право совместно решать, кто из дружины заслужил такой награды! И прочие справедливые вещи.
Когда преподаватели оправились от шока, микрофон отключили.
Нас с сестрой вызвали на педсовет и песочили несколько часов подряд. Особенно они давили на необходимость обучения по месту прописки, а мы только что разменяли квартиру и переехали в другой район.
Я смотрела на эти заплесневелые лица и думала: какая тоска! Мы с Никой вышли на воздух и тут же договорились поменять школу.
12
Новая школа молча проглотила инициативу насчет макулатуры, не зная, чего еще ждать от новеньких, а когда выяснилось, что половину учебного года мы проведем на спортивных сборах, с облегчением отпустила. Я не помню имен ни одноклассников, ни учителей, настолько школа перестала быть интересной.
Единственной девочкой, с которой у нас завязалась дружба, была Оля. Ее семья приехала с Украины, мама (мы называли ее тетя Оксана) устроилась дворником и получила служебное жилье в здании школы. Оля была худенькой и ловкой, мы быстро уговорили ее заняться спортом – наш клуб как раз искал рулевую.
Как-то летом мы уехали на месячный сбор в Усть-Нарву.
Мама подарила нам настоящий зеркальный фотоаппарат «Зенит», это была дорогая вещь – сто рублей. Конечно, камеру мы взяли с собой, и в первый же день ее украли. Кто-то из местной шпаны залез в комнату через форточку и стащил самое ценное.
Мы приняли решение купить новый фотоаппарат – маме говорить было нельзя. Не так важно, чего мы боялись больше – расстроить ее или понести наказание, но точно хотели, чтобы она ни о чем не знала.
Начался долгий процесс накопления капитала. Во-первых, приносила хороший доход стеклотара, которую мы собирали на пляже. Во-вторых, мы экономили на еде – кассир в столовой, если сдача была небольшой, выдавала ее деньгами. Например, если на завтрак по талону на шестьдесят копеек брали еды на сорок четыре, то получали сдачу наличными шестнадцать копеек, а если на тридцать, то могли получить талон с запиской об остатке, и в кармане не прибавлялось. Походы в столовую превратились в увлекательную игру с подсчетами.
За два дня до конца смены приехали Олины родители. Они всей семьей отправлялись на отдых и заехали по дороге забрать дочку. У них была бежевая «Волга-21».
Пока мы носили и складывали вещи в багажник, тетя Оксана сидела с сигаретой на скамейке и наблюдала. Потом она отправила мужа в магазин и позвала нас сесть рядом.
– Ну-ка, девки, что бы страшного ни случилось – как на духу, рассказывайте! – сказала женщина, затушив окурок. Ей было около тридцати пяти, стройная, в модных джинсах – они с Олей не только выглядели, но и были подружками. Мы ее обожали за искрометный юмор и заразительную легкость.
Пришлось признаться про кражу и про собранные семьдесят шесть рублей. До новой камеры как до луны. Тетя Оксана перевела дух и достала фиолетовую купюру в двадцать пять рублей.
– Пусть это будет самая большая беда в вашей жизни. Уф, напугали! – сказала она.
Сестра раскрыла маме эту историю пять лет назад, а я до сих пор думала, что она ничего не знает. С Олей после окончания школы мы никогда больше не пересекались.
13
Академическая гребля – возрастной вид спорта. Если в плавании в четырнадцать-пятнадцать лет ты ветеран и путь к Олимпу заканчивается, то в гребле в этом возрасте режутся первые зубы.
Важны антропометрические данные – высокий рост, мужской тип телосложения (узкий таз, длинные рычаги – руки, ноги, крепкая спина). Девочек с такими данными зачисляли в спортивный интернат вне конкурса.
Необходимы технический склад ума: лодка и спортсмен – единый механизм, требующий точной настройки. Нужно понимать физику движения в воде, чувствовать ее, не бездарно барабанить веслами, а использовать силу и массу воды, брать ее в союзники. Недаром академическая гребля всегда считалась аристократическим видом спорта, требующим образования и денег.
Последнее ах как немаловажно – лодки стоят целое состояние! Как и кевларовые весла, и вырезанные вручную индивидуальные банки, и легчайшие подножки (бутсы, которые фиксируют ноги спортсмена). А еще катер тренера, бензин, специальные машины для перевозки лодок между городами и странами…
Очень дорогой вид спорта!
В Ленинграде насчитывалось шесть гребных клубов. «Динамо», «Спартак», «Знамя» – самые крупные и богатые. Детей в спортивные интернаты отыскивали по всей стране, забирали вышедших в тираж пловцов и ватерполистов.
Нищий заводской клуб «Приморец» не мог похвастать ни именитым тренерским составом, ни качественным инвентарем – из нескольких лодок имелась лишь пара приличных.
У нас с сестрой отсутствовали необходимые антропометрические данные. И роста не хватало, и
