Андрей Туполев. Полет продолжается - Евгений Васильевич Шишкин
Однако ход событий сломало нечто неожиданное. Михаил Васильевич Хруничев, назначенный министром авиационной промышленности, позвонил Туполеву и сказал, что его и Архангельского ждет Сталин, будет рассматриваться вопрос о новом бомбардировщике. При этом они все же думали, что речь пойдет о проекте АНТ-64. Однако у вождя были свои задумки.
«Туполев и Архангельский приехали в Кремль, Архангельский нес в руке тоненькую папку, где лежали предложения по 64-му проекту. В приемной их ждал Хруничев. И вскоре их пригласили в кабинет Сталина…
– Товарищ Туполев, вы хорошо знаете американский самолет Б-29?
– Да, товарищ Сталин, – поднялся Туполев.
Сталин жестом предложил ему сесть и снова спросил:
– А как вы считаете, это хорошая машина?
– Очень хорошая, товарищ Сталин. Ее скорость – 600 километров в час, потолок – 12 километров. На такой высоте зенитный огонь мало эффективен. А от истребителей самолет защищен большим количеством огневых точек. Причем при стрельбе из них вокруг самолета можно создать огневую сферу. Поэтому-то Б-29 и называется летающей сверхкрепостью. Наконец, самолет берет на борт бомбы очень большого калибра – до 6 тонн, – ответил Туполев.
– Ну, а какое ваше мнение? – Сталин повернулся к Архангельскому.
– Считаю также этот самолет очень хорошим, товарищ Сталин, – быстро сказал Архангельский.
– Хорошим, – повторил задумчиво Сталин, прохаживаясь вдоль длинного стола. Потом повернулся:
– Так вот, товарищи, нам нужен самолет с такими же характеристиками. И мы хотим поручить это сделать вам. Беретесь?
– Да, товарищ Сталин, – поднялся Туполев, – однако…
– Говорите.
– Товарищ Сталин, американская технология самолетостроения, особенно такого бомбардировщика, очень отличается от нашей. Я имею в виду не только авиационные заводы, но и промышленность других министерств, от которых мы получаем и металл, и изделия.
– Значит, им придется освоить эту продукцию, – сказал Сталин, выпуская клубы дыма. – Иного пути у нас нет.
– Товарищ Сталин, – сказал Туполев, – согласование через Совет Министров с другими министерствами на выпуск нужной нам продукции займет очень много времени. А это скажется на сроках.
– Сроки мы вам устанавливаем жесткие. К середине 1947 года первые самолеты должны быть готовы. Желательно, чтобы они приняли участие в воздушном параде на празднике Воздушного Флота. А что касается вопросов согласования, то вы, товарищи, подготовьте проект постановления, по которому будете иметь право непосредственно различным министерствам заказывать нужную вам продукцию. Для этого вы получите достаточно широкие полномочия. Вам ясно?
– Ясно, товарищ Сталин, – ответил Хруничев.
– Хорошо. Вы свободны.
В машине возбужденный Туполев сказал:
– Ну, теперь или пан, или пропал.
– Почему, Андрей Николаевич? – удивился Архангельский.
– Да пойми. Мы получили дело, которого я ждал много лет. Если его успешно выполним, то это будет огромным успехом для нашего КБ.
– Жалко только, – Архангельский хлопнул ладонью по папке, – 64-й проект не пошел.
Туполев, улыбаясь, взял папку и швырнул ее в угол сиденья автомашины.
– Почему ты так думаешь? Все задумки самолета “64” мы внедрим в новый проект. Сталин прав. Мы всю нашу промышленность, не только авиационную, но и смежников, поднимем. Ведь мы в отношении технологии отстали от Америки. Подумай сам, во время войны мы были вынуждены применять не те материалы, в каких нуждались, а те, что находились под рукой.
– Так война же. У нас полстраны немцы сожгли. А на Америку ни одна бомба не упала, – возразил Архангельский.
– Правильно, Архангел! Но теперь-то нам необходимо наверстать упущенное. И не просто наверстать, а обогнать Америку.
– Сроки очень жесткие. Фактически полтора года. И это уже и на серийное освоение.
– Это верно – жесткие. Но ведь и время не ждет. Ты посмотри, в решении делать такую же машину все предусмотрено. Во-первых, здесь большая политика. Недаром же Сталин сказал, чтобы мы первые самолеты на воздушном параде, можно сказать, всему миру показали. Это что-то значит. Теперь второе. Мы всю промышленность поднимем на новый уровень. Третье. Пока реактивного мотора еще нет, но наверняка скоро будет. Я думаю, за пять-семь лет авиация вся реактивной станет. А не только истребители. А так мы сразу двух зайцев убьем. Будем и бомбардировщик делать и попробуем переделать Ту-2 на реактивные моторы.
– Так их же нет.
– Ничего, на первое время поставим трофейные. Хоть стратегический бомбардировщик будет у нас пока поршневой, но тактический надо делать реактивный.
У себя в кабинете Туполев сказал собравшимся руководителям конструкторских бригад:
– Задача у нас необычная. В создании самолета будут участвовать сотни заводов разных министерств. Необходимо, чтобы наши заказы выполнялись точно в срок. А для этого надо создать диспетчерскую службу. В противном случае с заказами начнется форменный кавардак.
– Людей для такой работы мало, – прозвучал чей-то голос.
– Верно, – кивнул Туполев. – Людей мало. Но кадрами нам помогут. При этом прошу учитывать, что костяк нашего КБ оформился в начале тридцатых годов. У наших инженеров за плечами 15–20 лет опыта. А нам пришлют людей, которых надо учить и учить. И когда еще от них будет отдача. Поэтому основная тяжесть работы ляжет все-таки на наши плечи. А люди и устали за войну и оголодали, и обносились. Требуется улучшить питание их самих и их семей. И вообще, заняться поосновательнее бытом и жильем. Когда человек знает, что о нем и его семье заботятся, он весь без остатка отдается работе.
С этого дня в ОКБ начались горячие денечки. Даже можно сказать, жаркие. Новый бомбардировщик получил индекс “Ту-4” (как следующий за Ту-2)».
Вот так со слов Архангельского описал этот важный прием у Сталина Л. Лазарев. Если откинуть некую литературную форму, а взять только смысл, то будут хорошо прочитываться настроение, характер, амбиции Андрея Николаевича. Конечно, копирование – это не велик плюс для конструктора, но для развертывания производства, новых материалов, приборов и т. п. – это плюс. И заброс в будущее…
Известно также, что беседовали по поводу копирования В-29 не только с конструктором Туполевым, но и с Ильюшиным и Мясищевым. Ильюшин от задания отказался, сославшись на то, что никогда таких крупных самолетов не разрабатывал. Мясищев не отказался. И все же выбор пал на Туполева. А почему именно В-29? Этому тоже нашлось простое объяснение. Именно с В-29 сбрасывались атомные бомбы, поэтому Сталин и дал указание строить копию. Наш самолет должен быть готов ко времени создания нашей атомной бомбы. Решение партии и правительства, подписанное Сталиным, обязывало Туполева скрупулезно воспроизвести В-29.
