Лазарь Каганович. Узник страха - Валерий Викторович Выжутович
Перед войной Юлий Каганович был переведен в Москву и назначен заместителем наркома внешней торговли. После 1945-го возглавлял советское торговое представительстве в Монголии. Вернувшись в СССР, занимал не самые приметные должности. Был, в частности, руководителем «Международной книги». В 1951-м вышел на пенсию. Скончался 31 июля 1962 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Арон. Получил профессию столяра и работал по специальности. В 1920-х годах был управляющим киевским отделением «Союзпродмага». В начале 1940-х возглавлял Главное управление кожевенно-обувной промышленности УССР, а после войны – кожевенный трест в Киеве. За несколько лет до выхода на пенсию стал директором Киевского кожевенного завода им. М.В. Фрунзе. По некоторым неподтвержденным данным, в 1949 году был арестован и отправлен в ГУЛАГ. Умер в Киеве в середине 1960-х.
Израил. С малых лет работал на лесозаготовках. Стал заместителем начальника Главного управления по заготовке скота Министерства мясной и молочной промышленности СССР, а затем его возглавил. В войну был уполномоченным продовольственных отделов ряда фронтов. Судьба Израила доподлинно не известна. Никто из братьев ни разу в жизни о нем не обмолвился.
Роза. Самая загадочная фигура в ближайшей родне Лазаря Кагановича. Имеет хождение феерическая легенда о том, что Роза была любовницей Сталина, а в некоторых публикациях ее называют даже женой Сталина.
«Миф о третьей жене Сталина возник еще в 1932 г., сразу же после смерти Аллилуевой, в связи с неоднократными приездами Розы на дачу и кремлевскую квартиру Сталина, – пишет А. Колесник. – Тогда говорили, что он женится на ней. Но этого не произошло. Тем не менее с целью компрометации Сталина в начале войны немцы сбрасывали на позиции советских войск сотни тысяч листовок, в которых утверждали, что советский Верховный Главнокомандующий является агентом международного сионизма, и в качестве доказательства приводили его родство с Кагановичем».
«Утверждают, что Каганович, видя тяжелое состояние патрона после гибели жены, решил утешить его с помощью своей сестры Розы, – развивает легенду В. Краскова. – Несмотря на возраст, она была очень красива. Лазарь рассчитывал, что наличие рядом с вождем интересной женщины снимет у Сталина приступы мании преследования, которые, как и у Ивана Грозного, начались сразу же после кончины жены».
«Для укрепления своих расшатавшихся позиций Молотов, по совету Берии, предложил Лазарю Кагановичу сосватать Сталину его сестру, – рассказывает Л. Гендлин, сын профессионального революционера, репрессированного в 1930-е годы – Они были уверены, что маневр удастся и тогда эта вшивая группка окончательно приберет к рукам И.В. [Сталина. – В. В.]… Тройка уговорила Розу. Во время кремлевского банкета И.В. обратил на нее внимание…». О том же – историк Д. Волкогонов: «Люди из его окружения вскоре [после смерти Н.С. Аллилуевой. – В. В.] попытались устроить еще один брак Сталина – с одной из родственниц близкого к вождю человека. Казалось, все решено. Но, по причинам известным только вдовцу, брак не состоялся». Под «близким к вождю человеком» здесь, несомненно, подразумевается Лазарь Каганович.
«Сестра или племянница Кагановича Роза… не была женой Иосифа Виссарионовича, но ребенок от Сталина у нее был, – вносит „окончательную ясность“ С. Берия. – Сама же она была очень красивой и очень умной женщиной и, насколько я знаю, нравилась Сталину. Их близость и стала непосредственной причиной самоубийства Надежды Аллилуевой, жены Иосифа Виссарионовича. Ребенка, росшего в семье Кагановича, я хорошо знал. Звали мальчика Юрой. Мальчишка очень походил на грузина. Мать его куда-то уехала, а он остался жить в семье Каганович».
Наконец, существовала и такая легенда: Роза – не сестра Лазаря Кагановича, а его дочь. Но и эта легенда не выдерживает пробы на достоверность. У Кагановича была единственная дочь, и ее звали Мая.
Большевистское воспитание
Классовой ненавистью к «угнетателям трудового народа» Кагановича напитала семья. Вырастить детей революционерами (а все они, без исключения, ими стали) – разумеется, не было такой цели ни у отца, ни у матери. Но Моисей и Геня капля за каплей вливали в сыновей адское зелье – смесь хронического недовольства жизнью, завистливого презрения к богатым и неутолимой жажды справедливости. Это происходило как бы само собой, возникало из воздуха повседневности, семейной атмосферы. Вот мать по какому-то поводу ударится в причитания, а затем, вдоволь отголосив, сделает вывод: «Должно быть, Михаил прав [старший сын уже вовсю занимался революционной агитацией. – В. В.] – надо всем бедным людям вместе взяться и бороться». Вот отец, чем-то донельзя раздраженный, воскликнет: «Пропади они пропадом, кровососы!» – имея в виду всех разом – волостного урядника, раввина местной синагоги, губернское начальство. «Нельзя не признать, – напишет потом Каганович, – что такие, систематически повторяемые, острые „ораторские“ реплики матери и отца благотворно влияли на нас, в частности на меня, возбуждая чувства возмущения и толкая на борьбу».
Автор «Памятных записок» отмечает, что отец и мать никогда не теряли чувства бодрости, не жаловались на тяжелые условия жизни, но у них нарастало чувство возмущения и протеста против несправедливости. «Помню, как мать частенько выходила из себя, ругала богатых и иногда богохульствовала. Отец был не менее возмущен, но, говорил он, надо к этому делу с умом готовиться, а то царь раньше, чем они начнут, всех перевешает и ничего не получится. Ничего, отвечала мать, наши сыновья глупостей делать не будут. Главное, сходились на одном мнении и мать, и отец, не надо примиряться с существующим положением, не опускаться, не плакать, не вымаливать милостыню у богатых, как нищие, и не падать духом. <…> Я высоко оцениваю то, что они направили нас в город, в ряды пролетариата. <…> Мы, дети, выросли и стали современными людьми – революционерами-большевиками».
Когда Кагановичи жили в маленькой «степке», к ним захаживали немногие. Обычно это были крестьяне из деревни или
