Серийный убийца: портрет в интерьере - Александр Михайлович Люксембург
Так как я еще был сильно пьян, мне захотелось напиться воды, и в поисках воды я пошёл по железной дороге. Вид у меня был ужасный. Я был мокрый и грязный. Проходя мимо каких-то платформ, я заметил женщину, которая осматривала вагоны. В руках у неё были бумага и зонт яркого цвета. Я подошёл к ней и стал что-то её спрашивать. Она со мной стала ругаться, повела себя грубо. Я не остался в долгу и стал тоже говорить грубости. Она меня оттолкнула, и я упал на щебень. Я встал с земли и вновь стал с ней ругаться. Насколько помню, я вытащил нож, который был у меня в кармане куртки, и стал им угрожать женщине. Она это не восприняла серьезно, и тогда я взял и ударил её ножом в туловище. Удары я нанес множественные. Сколько, я не помню. Она упала на землю… Я помню, что взял женщину за руки и стал тащить её в лесополосу, которая находилась тут же. Насколько я помню, я бросил труп около забора и ушёл по железной дороге мимо платформ. Затем я вернулся вновь к женщине, туда, где она лежала, отрезал ей ноги и голову этим же ножом. Ноги отрезал в тазобедренном суставе, а голову посреди шеи. После этого я немного отдохнул и отрезал ей обе груди и влагалище. И это все я бросил вместе с ногами и головой в яму, забросал травой и ушёл к кабине, где находился до этого. В кабине я оставил зонт и с пустыми руками пошёл на кладбище. Но в кармане куртки у меня находились тот же самый нож и вещи с убитой женщины, а именно: золотые часы, кольца из желтого и белого металла, серьги из желтого металла. Все эти вещи были завернуты мною в носовой платок и положены в карман «олимпийки». Для уточнения я хочу показать, что когда тащил женщину к забору, то у неё порвались колготки и на груди разорвалась одежда. Цели её изнасиловать у меня не было. На все это у меня ушло около часа…
(Из протокола допроса от 2 мая 1995 г.)
Обратим внимание на тот деловой стиль, в котором убийца повествует о своих устрашающих действиях. Учтем, кстати, что убийство Елены Ш. — самое жестокое из всех, которые совершил Муханкин. Совершенствуя в ходе своих садистских экспериментов от случая к случаю практическую реализацию своих фантазий, он перешёл к целенаправленному потрошению ненавистного ему женского тела, с которым обходился примерно так же, как с пойманными когда-то кошечками.
Никогда до сих пор Муханкин, похоже, настолько не терял контроль над собой. Он, слабак, жалкий человечек, деклассированный люмпен, остро ощущающий ничтожность своего социального статуса, «петух», которым в любой момент мог овладеть в зоне любой блатарь, пьянел от чувства беспредельной власти. «Женщина-монстр», поверженная и сокрушенная, из страшного зверя превратилась на его глазах в груду дымящейся жалкой плоти. Приятно кружилась голова. Хотелось новых, ярких, свежих впечатлений. Пропадало желание таиться. Не срабатывал инстинкт самосохранения. Перед застланным туманом взором смутно маячили какие-то новые, пока неясные и неконкретные объекты вожделения. А ноги сами собой несли в сторону кладбища.
Рассказывает 14-летняя Галина Ф.:
1 мая 1995 года я, моя мама и сестра с утра пошли на новое городское кладбище помчать моего родного дядю. Это был поминальный день, и на кладбище было много народа. Там мы пробыли около часа. На кладбище моя сестра встретила своего жениха, и они оба ушли к нему домой. Когда мы с мамой подошли к железнодорожным путям, то я почувствовала, что меня как будто кто-то ударил ногой в бок… Я почувствовала лишь только один удар. Я оглянулась и увидела, что возле меня и мамы стоит мужчина. В руках у него был металлический предмет. Что он представлял собой, я не помню. Я стала убегать, держась за бок. Мне было больно и трудно дышать. Мужчина стал гнаться за мной. Я обернулась и увидела, что мужчина замахнулся на меня металлическим предметом. Но ударить не ударил, так как он меня не догнал. Когда я бежала, то вслед мне кричала мама: «Доченька, беги!»
Первое время я бежала по железнодорожному пути, а потом свернула вниз и побежала к зданию предприятия. Я увидела, что мужчина больше не бежит за мной, а идёт по железнодорожным путям в сторону мамы, и только тогда, выбившись из сил, я села на землю, облокотившись о стенку здания. Затем я выглянула из-за угла стенки и увидела, что моя мама лежит на железнодорожном полотне и пытается отбиться от мужчины зонтиком. Но мужчина продолжал наносить удары моей маме каким-то предметом — точно таким, каким замахивался на меня, когда бежал за мной.
Мама была уже без движения. Мне было очень больно, и я стала поднимать одежду, которая была на мне, чтобы посмотреть, есть ли на теле у меня рана. Тут из-за угла здания вышел ранее мне незнакомый мужчина, которого я подозвала к себе и показала ему свою рану, и сказала мужчине, что за углом здания на железнодорожных путях бьют маму. Затем ко мне подошли еще люди. Один мужчина поднял меня с земли и повёл к клумбам, а другие стали вызывать «скорую помощь» и милицию. Через некоторое время приехала «скорая помощь» и забрала меня.
(Из протокола допроса потерпевшей Галины Ф.
от 4 января 1996 г.)
Муханкин забил Валентину Ф. ударами кухонного ножа. В общей сложности он нанес более 15 ударов в грудную клетку и живот, рассек легкие, печень и многие другие органы. Смерть её от полученных ран была неизбежна. Возможно, только самоотверженность Валентины Ф. спасла в этой жуткой ситуации жизнь её дочери Галины, потому что, когда Муханкин с рычанием бросился на девочку и нанес ей несколько ударов в область грудной клетки и брюшную полость, женщина повисла у него на руке, и это позволило раненой девочке спастись бегством.
Сам Муханкин очень скупо описал финал своей кровавой одиссеи:
Я пил вино, водку, самогон. Дальше я помню, что куда-то пошёл. Помню огонь, битые стекла из-под окон, крики женщин. Помню, что у меня в руках был нож,
