Аромат империй. «Шанель № 5» и «Красная Москва». Эпизод русско-французской истории ХХ века - Карл Шлёгель

Тысяча девятьсот тридцать седьмой год поверг мир в смятение. В Советском Союзе сказывались последствия насильственной коллективизации сельского хозяйства с ее миллионами репрессированных, форсированная индустриализация, хаос чисток с сотнями тысяч жертв, окончательное установление сталинской диктатуры. Испания стала ареной гражданской войны и надвигающихся конфликтов. Даже Франция ощутила последствия кризиса и американской Великой депрессии, и после нескольких лет массовых забастовок и протестных маршей к власти пришел Народный фронт.

Вероятно, в связи с выступлением СССР на Всемирной выставке журнал «Наши достижения», основанный Максимом Горьким, опубликовал в 1937 году интервью писателя Михаила Лоскутова с Огюстом Мишелем. Беседа с одиноким французом о духах и чувствах состоялась в Москве во времена Большого террора, то есть показательных процессов, арестов и ликвидации руководящих партработников и военных, в атмосфере слухов, подозрений, историй о заговорах, шпионах, диверсантах и пятых колоннах. Мишель (теперь его называют по имени-отчеству, Август Ипполитович), долгое время проработавший на руководящей должности в качестве буржуазного «спеца» и потому идеально подходящий для мясорубки сталинских репрессий, подробно рассказывает о своей жизни в Советском Союзе и ситуации в советской парфюмерной промышленности 100.

Михаил Лоскутов, писатель, посетивший Огюста Мишеля на его рабочем месте, на фабрике «Новая заря» в Замоскворечье, оставил его подробный словесный портрет. Разговор шел в лаборатории, где составляют и испытывают ароматы. Сюда со всего света привозят эссенции, здесь же их смешивают. Рабочие помещения заставлены бутылками, химическими весами, котлами, колбами, картотеками с этикетками, на которых написаны латинские названия веществ. Люди в белых халатах снуют туда-сюда. Август Мишель носит бороду, которая делает его похожим на премьер-министра Франции Жоржа Клемансо. И сотрудники чуть ли не с нежностью называют его «наш президент», «наш Мишель», «парфюмерный президент». Почти всю жизнь он проводит среди ароматов. Выходя из кабинета, Мишель захватывает с собой пропитанные эссенциями бумажные полоски. Даже по дороге домой он будет составлять пробы духов. Работает он в основном носом. Человеческие эмоции, основанные на обонянии, не менее сложны и не менее изощренны, чем эмоции, основанные на других чувственных восприятиях. Обоняние обычно недооценивают, хотя оно сильнее и тоньше, чем самый тонкий химический анализ. У Мишеля натренированное обоняние.

Лоскутов расспрашивает собеседника о его детстве и юности. До революции парфюмер служил на фирме «Брокар и Ко». Для молодого поколения, к которому принадлежит Лоскутов, родившийся в 1902 году, название фирмы звучит как нечто допотопное. Оно припоминается так же смутно, как дореволюционные папиросы «Осман», упаковки конфет «Ландрин», рекламный плакат шоколадного напитка «Ван Хаутен», кексы «Эйнем» и «Жорж Борман» или пудреницы «Лебяжий пух» той же фирмы «Брокар и Ко». Все упомянутые в интервью продукты Брокара — «Магнолия», «Камелия», «Букет моей бабушки» — были созданы мастером Мишелем на фабрике, принадлежащей теперь советскому государству. Мишель вспоминает свое детство, проведенное на Лазурном Берегу в Каннах, описывает запахи лодок, спорта, свои юношеские впечатления, побудившие его, сына слесаря, стать парфюмером. Мишель смог избежать службы в армии. Он получает обычное для парфюмера образование фармацевта, изучает ремесло у Пике на фирме «Шонкар» в Каннах, потом у Ламотта в Марселе. И едет в Россию, где открывается огромный рынок для иностранных косметических и парфюмерных фирм. Он работает у Брокара, чья фирма может служить примером успеха французской парфюмерии в России. Юбилейный альбом, изданный к пятидесятилетию фирмы, наверняка лежал перед собеседниками во время интервью, давая повод еще раз вспомнить биографию Генриха Афанасьевича Брокара. Первопроходец, новатор, он рискнул возобновить свое дело с нуля и сумел сделать из предмета роскоши продукт массового потребления. В 1914 году его фирма поставила 2,5 миллиона коробок дешевой пудры «Лебяжий пух», различных сортов мыла (для народа, для деревни, для армии), дешевой помады, цветочного одеколона и добилась огромных продаж в своих магазинах в Москве и по всей стране. В разговоре с Лоскутовым Мишель рассказывает о международных наградах фирмы, заслугах Брокара как спонсора и мецената, открывшего широкой публике доступ к своему собранию картин. Но все же он далек от идеализации мира, представленного в альбоме 1914 года. В нем, замечает Мишель, нет ни слова о забастовках рабочих, о революции 1905 года. А типичные групповые фотографии персонала, представляющие иерархию руководящего состава, инженеров, бухгалтеров и рабочих, изображают благостный мир по ту сторону реальной классовой борьбы, излучают типичное для буржуа самодовольство.

Из этих высказываний Лоскутов делает выводы о преображении «гражданина французской республики» Огюста Мишеля в советского гражданина, о превращении парфюмерной фабрики Брокара в крупнейшее социалистическое парфюмерное производство, о переходе от капиталистической частной экономики к социалистическому плановому хозяйству.

Все началось с невезения. Французское землячество покинуло Москву, а Мишель, не слишком хорошо владевший русским, остался в городе. В сумятице революции и Гражданской войны такое бывает. Его фабрика была национализирована, производство почти полностью остановлено, здание использовалось для печати советских банкнот. И тут происходит неприятность: Мишель теряет паспорт. Возвращение во Францию ему не светит. Он остается в Москве. Тем временем на его предприятии образуется партийная ячейка, которая посылает делегацию к Ленину и добивается возобновления парфюмерного производства. Сотрудники вспоминают о французе, и тот возвращается на работу. Правда, теперь он мог бы покинуть Россию, но он так увлечен работой, что постоянно откладывает отъезд. В конце концов он решает остаться, хотя аромат Канн уплывает в далекую даль, а убогий запах воблы присутствует постоянно. Советская администрация предлагает ему валюту, путевки на курорты, командировки за границу, но он впрягается в работу на одном из крупнейших в мире парфюмерных предприятий. Следуя новой генеральной линии партии, советская власть делает старым буржуазным спецам новые выгодные предложения.

Если во время первой пятилетки (1928–1932) спецы еще были жертвами «людоедского» отношения к экспертам, то теперь государство ставит себе в заслугу использование драгоценного опыта старой интеллигенции. Мишель — мастер на все руки, он, например, проектирует новые флаконы, ориентируясь на изделия Лалика, Убигана и Коти. Новое общество рабочих и крестьян должно же, наконец, понять, что без профессионалов, даже если они из старой интеллигенции, нельзя обойтись, как парфюмер не может обойтись без своего самого важного органа — носа. Мастеру Мишелю предоставлена собственная лаборатория, где он должен передавать свой знания ученикам, готовить себе смену. За это пролетарское государство готово обеспечить буржуазных специалистов квартирами, путевками в санатории и автомобилями, а это весьма ощутимые социальные привилегии.

И вот накануне двадцатилетней годовщины Октябрьской революции Огюст Мишель, этот буржуазный спец, человек из прошлого, получает новое важное задание. Он должен создать духи «Дворец Советов»,