Шведский стол: победы и поражения в бизнесе по европейским стандартам - Илья Михайлович Лещев

С: Мы, в принципе, идем навстречу. И говорим, что, если достигнем соглашения, готовы отказаться от того, что дает нам договор. Потому что в договоре сказано: объект такой, под ключ, цена X, предпринимательские риски того, что что-то не удастся, потому что окажется дороже, лежат на исполнителе. Исполнитель говорит: «Ну, так получилось, что я на себя риски взял, но работу сделал хорошо, честно, в гораздо большем объеме. Рассмотрите вопрос, чтобы по справедливости мне доплатить». Вот, в принципе, где мы сейчас находимся.

Н: Я правильно понимаю, что какая бы то ни было гибкость отсутствует и успешность наших попыток сделать это все быстрее не повлияет на вашу финальную позицию?

С: По 150. Может быть, гибкость с точки зрения первого платежа. Какая бы у вас финансовая ситуация ни была, я уверен, что 5–7 дней не могут быть критичны. Сто и пятьдесят. В то же время компания будет чувствовать себя более комфортно с точки зрения того, что вы реально намерены и обещаете активно участвовать, помогать и кооперироваться.

См: Вы понимаете, что мы не готовы отказаться от 50 млн?

С: А почему отказаться? Не отказаться. Просто они будут выплачены, условно, не через пять дней, а через десять. В этом разница. То есть не 100 и 50, а 50 и 100. Кроме того, мы хотим, чтобы заявление рассматривалось на высоком уровне. Минимум на уровне города. На федеральном здесь нет основания. У вас не будет возражений работать на уровень выше?

См: Хорошо.

Ф: Что по тексту соглашения?

Н: В процессе, мы еще не начинали...

Ф: Еще один момент. Нужно все же понимать, что за заявление было подано, по каким основаниям, в отношении кого.

Н: Это пока наша внутренняя информация.

С: Когда мы договоримся, естественно, мы ее раскроем. Могу в общем сказать: чего ваш уголовный адвокат просил не делать, мы не делали. И вас ни в чем не обвиняли.

Н: У нас тоже есть надежда, что мы когда-то договоримся. Но полностью все раскрыть сможем тогда, когда будем понимать, что мы на одной стороне.

См: Хорошо.

Н: Ну, тогда что? Нам надо брать время. Давайте я смоделирую...

С: Да, две ситуации.

Н: Если ответ «да», тогда будет более-менее понятно. А если ответ «нет»...

С: Есть ли смысл к вам возвращаться? Или можно просто написать сообщение, что ответ «нет», и тогда продолжаем в юридической плоскости?

См: Пишите сообщения, какие считаете необходимыми в этой ситуации. Мы считаем, что мы сделали максимум. Вы тоже сделали максимум, мы это ценим, но дальше каждый действует по своему плану.

С: Мы вам делаем финальное предложение, и больше переговоров не будет.

См: Да. Считаю, что в какой-то момент каждый волен поступать так, как ему заблагорассудится.

С: Просто мы передаем информацию и не хотим ее исказить. Поскольку это финальное предложение и других переговоров не предусматривается, то если нет согласия по этой сумме, значит, нет.

См: У нас еще вопросы по соглашению, там надо посмотреть.

С: Это естественно. Если согласуем цифру, тогда пойдем в текст. Просто по тексту будут работать юристы. См: Да-да, все правильно.

Ф: Серафим, вы поняли, в чем новелла относительно этих 150 млн?

См: Да, понял прекрасно.

Ф: Сто пятьдесят меняется на 100 или 150 единым платежом меняется на 150 двумя платежами?

С: Как мы поняли, 150 все-таки первый платеж, но он разбивается на две части. До операции и после.

См: Все четко. Так и есть.

С: Я думаю, что если «нет», тогда нет смысла, а если «да», то можно текст согласовывать по email.

См: Да, готовы обсуждать по email.

Все попрощались.

На улице юрист сказал Серафиму следующее: «Чтобы разбивать эти платежи, надо понимать, что за заявление и что прописано в соглашении под условиями».

Глава 31. Оперативно-разыскные мероприятия

Конечно, я не предполагал, что придется участвовать в оперативно-разыскных мероприятиях (ОРМ). Даже не знал, что это такое. Но вся ситуация была уже подведена к этому шагу. Я не рассчитывал, что SveHom будет выносить сор из избы и подаст заявление в полицию. Но, видимо, они опасались, что это сделаю я или мои компаньоны, и решили действовать на опережение. Заявление подал Степан Шубин, причем прислал мне текст. Но позже выяснилось, что он не соответствовал реальному заявлению. Заявление Степана было подано в том числе в отношении меня, на предмет проверки достоверности предоставленных мною сведений, а также связи с подозреваемыми в вымогательстве лицами. Фактически он обвинил и меня и просил полицию разобраться.

Когда меня вызвали в полицию и показали его реальное заявление, я понял, что Степан обманывает, а следовательно, SveHom действует по своему усмотрению. Чтобы меня обезопасить, адвокат предложил действовать через одно из районных отделений полиции, в котором у него были знакомые сотрудники. SveHom настаивала на работе с центральным управлением ОБЭП. Это долго муссировалось, но в конечном итоге решилось на уровне больших погон из центра. На этой ситуации пошатнулось доверие к Питеру и его словам, но я не стал на этом «раскачивать лодку». Все шаги обсуждали с партнерами и адвокатом, и решение было общим: действуем по соглашению.

Мне выдали служебный диктофон, на который нужно было записать разговор с Сизовым о передаче денежных средств и сумме. Мы встретились в начале августа. Он рассказал, что через неделю собирается в отпуск с семьей и планирует вернуться 27 августа. На встрече я предложил ему отказаться от денег сейчас и получить их после того, как с нами рассчитается SveHom. Фактически я предоставил ему шанс уйти от ситуации, но он в ответ лишь рассмеялся. А мог же согласиться, и все: нет дела — нет проблем. Но сюжет истории не предполагал счастливого конца. После встречи со Станиславом планировалось провести ОРМ до его отъезда в отпуск, но я настоял на проведении операции после его возвращения. У него большая семья, и было бы негуманно так поступать по отношению к детям. С этим не сразу все согласились, так как SveHom опасалась утечки информации и срыва мероприятия. Я был уверен, что с нашей стороны утечки точно не будет, и настаивал на переносе. В итоге дата «специальной операции» была согласована на 28 августа.

Я позвонил Станиславу и сообщил, что буду собирать необходимую сумму, пока он будет в отпуске. Меня возили на следственные мероприятия, по местам встреч со Станиславом,