Том 8. Фабрика литературы - Андрей Платонович Платонов

– Да, среди огня…»

Советская Россия в образе белой березы, наша Родина как ориентир человечества, наша Родина, исторический долг и высшая, героическая честь которой заключаются в том, что она стоит на переднем крае, впереди всех народов, «среди огня», – такова идейная сущность романа М. Бубеннова, судя о нем по первой опубликованной книге.

Книга эта повествует о событиях от начала войны до победных боев под Москвой. Повествование ведется с точки зрения, главным образом, рядовых бойцов, «великих, рядовых, вечных людей», говоря словами одного персонажа романа. Одновременно и неотделимо от солдат в романе участвуют и офицеры – во всем многообразии их судьбы, подвигов и талантов – и люди советской деревни, колхозники.

Основной тон роману дается изображением судьбы молодого солдата Андрея Лопухова, его семьи и деревни. Благодаря искусству и поэтическому таланту автора мы ощутительно видим, как добродушный, наивный молодой колхозник, воспитанный для мирного труда и счастья среди доброго, трудолюбивого парода, превращается в воина, в героя. Посредством изображения развития Андрея Лопухова автор решает одну из самых важных тем искусства (и не только искусства): каким путем, в силу каких причин и свойств советский человек не обездолил, не принизил, не разрушил себя в войне, а усилил свои лучшие человеческие качества.

Автор особо не выделяет Андрея Лопухова: таких, как он, много, есть и лучше его люди.

Чрезвычайно интересен, потому что правдив и реален, образ офицера Озерова: каждый, кто воевал, обязательно встречал на фронте такого или очень похожего на него командира. Важно отметить, что М. Бубеннову удалось написать именно офицера, а не воина вообще, со спецификой командирской боевой работы, – написать советского офицера, человека с талантом, с широким, свободным взглядом на складывающуюся конкретную обстановку, с неограниченной способностью к учению в ходе войны и к собственному совершенствованию, со способностью к резкой критике своих и общих недостатков, с глубокой, органической любовью к своим солдатам.

Интересен и нужен для познания некоторых особенностей первого периода войны образ майора Волошина. Волошин, командир с большими заслугами в гражданской войне, не обнаружил никаких способностей и не приобрел заслуг в Отечественной войне, и он просто умирает – не от оружия неприятеля, а от болезни. Волошин – это реальная фигура первых месяцев войны; таких было немного, но они существовали; жалко, что автор написал Волошина в слишком, так сказать, сокращенном виде.

Гражданские лица, действующие в романе, – лучшие из них – по своей сути те же воины. Прелестен образ Марийки, жены Андрея Лопухова, существа, исполненного верности, отваги и постоянной вдохновенной радости, – той радости, что преодолевает все несчастья и бедствия жизни. Под стать лучшим солдатам, изображенным в романе, и старшее поколение колхозников: Осип Михайлович, повешенный немцами, Анфиса Марковна (мать Марийки), председатель колхоза Бояр-кин и другие. Возможно, что во второй книге романа старый крестьянин Ерофей Кузьмич Лопухов (отец Андрея) вырастет в человека большого, быть может, героического характера; пока же он довольно явственно напоминает своего литературного предка – Никиту Моргунка из поэмы А. Твардовского «Страна Муравия». Это, однако, малосущественно.

Существенно же то, что появился еще один хороший, поэтический, полный живой мысли и наблюдательности роман о Великой Отечественной войне.

Внутренние рецензии

«Последняя буква» А. Новикова

Повесть Андрея Новикова «Последняя буква» представляет собою талантливое произведение. Автор пользуется редким оригинальным жанром, в котором органически соединяются лирический и сатирические стили письма.

Однако в этой повести есть и дефекты, недостатки. Главных недостатков, насколько я их сумел обнаружить, два. Первый – это слишком большое своеобразие языка, которое (своеобразие) затрудняет читателю прямое, непосредственное понимание повести. Второй – нарочитая культура языка, превращающаяся в некоторых местах повести в самоцель, и тогда – в этих местах – движение темы повести, развитие ее идеи замедляется.

Оба этих недостатка исправимы. Тщательным редактированием можно освободить текст повести от избыточного своеобразия ее языка. Второй недостаток ликвидируется простым сокращением рукописи (редакция «Красной нови», судя по рукописи, уже работала в этом направлении).

Оба эти недостатка несколько умаляют художественную ценность повести, но ненамного: ценность произведений А. Новикова остается достаточно большой.

Переработав повесть рукою рукой опытного, понимающего редактора – печатать повесть можно и нужно.

Отклонять ее и браковать нельзя.

«Великий государь» В. Соловьева

Пьеса «Великий государь» Вл. Соловьева написана превосходно, даже с излишним литературным великолепием. Этот излишек великолепия уже не является достоинством пьесы; далее – во всяком жизненном или историческом факте есть его естественный, натуральный, так сказать, беспорядок, вернее – сложность судьбы, – и слишком упорядоченное его изображение вредит правдивости произведения.

Об исторической ценности произведения Вл. Соловьева я судить не могу. Мне показалось, однако, что в некоторых эпизодах пьесы нет достаточной аргументации поступков людей: не они с трудом и болью вырабатывают свое поведение, а автор их ведет за руку. Затем – в свое время у нас была справедливо опорочена циничная формула М. Покровского: «История есть политика, обращенная в прошлое». История есть не политика, а наука; политика же должна пользоваться наукой. Глубокое использование истории как науки даст историческому писателю лучшие результаты, чем любой другой метод, – в том числе тогда его произведение достигнет и настоящей политической полезности.

Но писатель может и не ставить себе вовсе исторической или научной задачи; он может свободно деформировать исторический факт, если цель его произведения оправдывает такое действие.

Как художественное произведение трагедия Вл. Соловьева заслуживает очень высокой оценки, и рукопись должна быть несомненно напечатана. Я в состоянии доказать высокую ценность пьесы Соловьева, но это потребует целой статьи.

Дефекты, имеющиеся в пьесе, легко устранимы. Но одна сцена – у гроба сына – должна быть усилена: зритель-читатель должен почувствовать такое же великое изнеможение духа, какое есть в то время у царя Ивана. В этой сцене, по-моему, кульминация человека как царя, деятеля и отца. Эту сцену надо сделать совершенной: только хорошей ее оставлять нельзя; в истинном искусстве хорошее – дурно и лишь прекрасное – терпимо. Я прошу Вл. Соловьева о самом трудном одолжении, какое только может читатель отнести к писателю, – в этом и есть моя оценка его произведения.

2. II. 14.

А. Платонов

«Днепр» В. Юрезанского

Рукопись состоит из трех больших частей: 1 – Старый Днепр; 2 – Великое строительство, 3 – Человек побеждает. Все три части связаны общей идеей, заключающейся в использовании Днепра как судоходной трассы и как силового источника. При этом внимание автора (во всех трех частях