Том 8. Фабрика литературы - Андрей Платонович Платонов

Это средство для производства хлеба, кормовых трав для скота и пр. То есть та же машина, но только вырабатывающая продукты питания человека, как, например, ткацкий станок вырабатывает ткани для одежды.

Как всякая машина, земля требует ремонта, исправления, возобновления свежими силами, которые она отдает на производство растений.

Тысячи лет человек напитывает землю своим трудом, и она возвращает его с большим излишком, благодаря чему только и процветает жизнь на земле, растут и совершенствуются силы человека.

Но за эти тысячи лет земля страшно истощилась, обеднела живительными силами, ведь соки тянут из нее из года в год.

Из промышленных машин тоже беспрерывно выкачиваются силы, но они немедленно же пополняются.

Земные силы никто не пополняет (разве только небо, но на него надежда плоха), и наши нивы что ни год все меньше и меньше дают хлеба.

То же есть и за границей, в других странах, но там за землей ухаживают усерднее и не допускают падения урожайности. Несмотря на их буржуазный лад жизни, у них и наука, и все общество помогают землепашцу в его борьбе за хлеб с природой.

У нас до сих пор крестьянин был брошен один, без знаний, без поддержки, темный и несчастный: крутись как хочешь, а хлеба давай каждую осень.

Теперь – другое дело. Крестьянин и рабочий – первые люди, все в их власти.

Если земля устала, истощилась – поправим ее, отремонтируем, насытим новыми силами.

Средства для этого есть, и они вполне в руках крестьянина.

Средство это – знание, наука о земледелии.

Когда крестьянин будет обладать им, ничто не будет ему страшно. Голод будет навсегда изгнан со света.

Наукой уже найдены прекрасные способы восстановления сил земли и даже увеличения их. Знанием человек обращает пустыни в хлебородные благословенные нивы, а нашу-то русскую и без того хорошую почву крестьянин, вооруженный наукой, обратит в великий источник питания человека, а через это и в источник всечеловеческой культуры, социалистической, которая нарождена нашей революцией.

Для будущей богатой, напряженной, красивой жизни нужно много хлеба, много всего, что дает земля.

Его дает нам земля, оплодотворенная знанием.

Нивы – станки, крестьяне – рабочие.

Отремонтируем их, пустим в ход с невиданной скоростью, пусть побегут с них великие силы, достойные великого человека.

Обновим дряхлую, изможденную пашню, пусть и она станет юной и мощной, какими стали мы.

Христос и мы

Мертвые молитвы бормочут в храмах служители мертвого Бога.

В позолоте и роскоши утопают каменные храмы среди голого, нищего русского народа. Одурманенный, он спит в невежестве. И стыд горит в сердцах его лучших сыновей; стыд и возмущение господством мертвого над живым, прошлого над будущим.

Христа, великого пророка гнева и надежды, его служители превратили в проповедника покорности слепому миру и озверевшим насильникам.

Плесенью зарастает земля от господства золотых церквей. Души людей помертвели, и руки опустились у всех от ожидания веками царства Бога.

И забыт главный завет Христа: царство божие усилием берется.

Усилием, борьбой, страданием и кровью, а не покорностью, не тихим созерцанием зла.

Бичом выгнал Христос торгующих из храма, рассыпал по полу их наторгованные гроши.

Свинцом, пулеметами, пушками выметаем из храма жизни насильников и торгашей мы.

Земля гнила, не жила, а мучилась под навалившимся на нее зверем. Мы этого зверя задушим, спихнем с тронов и седалищ.

Не покорность, не мечтательная радость и молитвы упования изменят мир, приблизят царство Христово, а пламенный гнев, восстание, горящая тоска о невозможности любви. Тут зло, но это зло так велико, что оно выходит из своих пределов и переходит в любовь – ту любовь, ту единственную силу, творящую жизнь, о которой всю свою жизнь говорил Христос и за которую пошел на крест.

Не вялая, бессильная, бескровная любовь погибающих, а любовь-мощь, любовь-пламя, любовь-надежда, вышедшая из пропасти зла и мрака, – вот какая любовь переустроит, изменит, сожжет мир и душу человека.

Пролетариат, сын отчаяния, полон гнева и огня мщения. И этот гнев выше всякой небесной любви, ибо только он родит царство Христа на земле.

Наши пулеметы на фронтах выше евангельских слов. Красный солдат выше святого.

Ибо то, о чем они только думали, мы делаем.

Люди видели в Христе бога, мы знаем его как своего друга.

Не ваш он, храмы и жрецы, а наш. Он давно мертв, но мы делаем его дело – и он жив в нас.

Да святится имя твое

Наши дедушки и прадедушки проклинали труд. Они верили, что Бог наказал их им за грех любви Адама и Евы.

В них устало сочилась кровь по узким дряблым жилам. Их животы пухли, и сами они были великанами из глины. Они не знали восторга работы и хорошо понимали праздники – дни законной торжествующей лени.

Земля плохо движется. Только великое пламенное солнце заставляет ее мчаться в струях и водопадах миллиардов звезд. Из ее мертвых глыб произошла жизнь и человек. И этот человек стал достойнейшим сыном своей матери – окаменел и замер. И долго был за это рабом всего.

Пока не оборвалось что-то в душе его, пока он не увидел во все глаза перед собою гибель и смерть – вечных спутников человеческого испуга и бессилия. Пока не родился среди людей Христос, сильнейший из детей земли, силою своей уверенности и радости подмявший смерть под себя, и тем остановил бешеный поток времени, хоронящего человека навеки под пеленой своею.

Человек рванулся и заработал. В первый раз он почувствовал себя всемогущим и единственным повелителем сил вселенной; в первый раз прошли через него страшные, разрушающие, вольные стихии мира, и он познал их мощь, он познал радость их покорения и увидел, что они не только не страшны, но ничтожны, если изучить их.

Человек и труд овладели друг другом. И с этого момента мир стал обреченным на уничтожение, а человек начал впитывать в себя все явления, каждое дрожание и изменение мира, и превращать во что желает – на усиление, на обессмертнивание своей жизни. Человек обрек себя на царство бесконечности и бессмертия, на царство свободы и победы.

Первый камень, которым первый человек раздолбил дерево для своих нужд, – был концом природы и началом человека.

Первая вспышка гнева и мести за нечаянную смерть ребенка или жены – начало бессмертия.

Уловленная бессознательно зависимость между повалившимся дубом в болоте и повышением водяной черты болота – послужила решающим толчком для рождения мысли и науки.

Но как назвать