Москва дипломатическая. Танцы, теннис, политика, бридж, интимные приемы, «пиджаки» против «фраков», дипломатическая контркультура… - Оксана Юрьевна Захарова
В день прибытия американский посол Ф.Д. Коллер поднялся в самолет и предупредил о сложившейся ситуации гостя. «Гарриман спустился по трапу с улыбкой и даже по просьбе американских репортеров пригласил меня (В.В. Карягина. — Авт.) сфотографироваться», — вспоминал В.В. Карягин.
В «Нью-Йорк таймс» появилась заметка, в которой сообщалось, что заместителя госсекретаря встречал заместитель заведующего Протокольным отделом МИД СССР, хотя «по чину» должен был встречать заместитель министра иностранных дел или заведующий американским отделом. Демонстрация была замечена…[354]
22 мая 1972 года в четыре часа по московскому времени начинался первый официальный визит президента США в Советский Союз. У трапа самолета Ричарда Никсона встречали Подгорный и Косыгин, члены правительства, сотрудники посольства США, малочисленная группа «трудящихся». «Восторженные» толпы москвичей отсутствовали и по пути следования президентского кортежа в Кремль. Причина — война во Вьетнаме. Таким образом, нормы протокола по-прежнему продолжали зависеть от внешнеполитической ситуации. Резиденция Никсона находилась в Кремле, над которым впервые развевался флаг США[355].
На переговорах в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца тему Вьетнама обойти не удалось, но главной проблемой являлось обсуждение вопроса ограничения стратегических вооружений. В один из дней визита Никсону предстояло выступить в прямом эфире перед телезрителями. Президент попросил В.М. Суходрева, чтобы именно он зачитывал за кадром перевод его выступления. Профессионализм Суходрева был известен далеко за пределами Отечества.
При подготовке перевода не обошлось без проблем. «Дело в том, что в тот период американская пропагандистская служба рекомендовала радиостанции „Голос Америки“, вещающей на русском языке, не употреблять в эфире словосочетание „советский народ“. Лучше, дескать, говорить „люди, живущие в СССР“. Намек был ясен — народы республик СССР не по собственной воле живут в составе Советского государства. Вот и Никсон в текст своего телеобращения вставил фразу: „люди, живущие в Советском Союзе“. Не залезая в высокую политику, я начал убеждать американских коллег в том, что по-русски эта фраза звучит топорно, неуклюже, непривычно.
Лучше уж тогда использовать сочетание „советские люди“. Но американцы не соглашались. Разгорелся спор. В конце концов, пришлось обратиться к одному из высоких чинов Госдепартамента, и тот разрешил вопрос в мою пользу»[356], — вспоминал В.М. Суходрев.
Выступление в прямом эфире транслировалось из Зеленой гостиной Кремля. Никсон взволнованно говорил о тяжелых испытаниях, выпавших советским людям в годы войны. А когда президент, «потрясенный впечатлением от посещения Пискаревского мемориального комплекса в Ленинграде, вспомнил знаменитый дневник школьницы Тани Савичевой и процитировал несколько фраз из него, я (В.М. Суходрев. — Авт.) почувствовал, как у меня самого перехватило горло»[357].
На следующий день В.М. Суходрев удостоился похвалы за свою работу главного чекиста страны А.Н. Шелепина, известного своей жесткостью. Из Москвы американская делегация во главе с президентом вылетела в Киев. Незадолго до посадки Никсон пригласил Суходрева в свой салон. Президент решил посоветоваться с Виктором Михайловичем, стоит ли ему говорить в речи о Киеве как о «матери городов русских», не вызовет ли это смущение у киевлян? Суходрев заверил президента, что подобной реакции быть не должно, так как это выражение отражает историческую действительность[358].
В Киеве состоялся осмотр города, возложение венка на Могилу Неизвестного Солдата и торжественный банкет.
На приеме В.М. Суходрев в беседе с одним из местных руководителей высказал предположение, что тост будет произнесен на родном языке, но тот в отчаянии руками замахал: «Что вы! Ни в коем случае! Нас же в национализме обвинят… Только на русском!»[359]
В большинстве программ зарубежных визитов в СССР посещению Украины отводилось особое место, что особенно заметно в послевоенные годы. Интеллектуальный потенциал Украины позволял республике, несмотря на Голодомор, репрессии, потери во время Второй мировой войны, быть одной из наиболее развитых не только в экономическом, но и в культурном отношении республики.
Гостеприимство — важная составляющая национальной политики. Протокольный отдел своей работой пытался разрушить стереотипы об СССР как империи зла. Многонациональная советская культура способствовала созданию положительного имиджа государства на мировой арене.
Начиная примерно с середины 60-х годов в материалах фонда Протокольного отдела (в большинстве случаев) отсутствует информация, передающая атмосферу, своеобразное «настроение» визита. Необходимые нам сведения мы можем обнаружить в источниках личного происхождения.
Так, в воспоминаниях В.М. Суходрева содержатся интересные детали визита в СССР премьер-министра Канады Пьера Трюдо, с именем которого связан период потепления и развития дружеских отношений двух стран. В 1971 году Трюдо посетил Советский Союз.
Трюдо поражал всех не только стилем поведения (по территории Кремля он прокатился на одном из мотоциклов эскорта сопровождения), но и своей внешностью — ультрамодными широкими яркими галстуками, пиджаками с огромными лацканами, ботинками на платформе и расклешенными брюками.
Можно спорить о том, насколько подобный внешний вид соответствует атмосфере официальных приемов, но очевидно, что он уместен на дискотеке, куда Трюдо вместе с супругой пожелал отправиться в Киеве.
Премьер-министр Канады не мог не посетить Украину, выходцы из которой в значительном количестве проживают в Канаде, и в некоторых районах страны могут оказать серьезное влияние на результаты выборов.
Желание Трюдо посетить дискотеку или ночной клуб без официальных сопровождающих Суходрев передал начальнику охраны, который попросил 15–20 минут на подготовку. Дискотека для премьер-министра была организована на Крещатике, недалеко от резиденции. Супруги Трюдо отправились туда пешком (охрана была, но она старалась быть незаметной). «На Трюдо никто не обращал внимания. Никому и в голову не могло прийти, что этот модно одетый пижон с бакенбардами, идущий в обнимку с худенькой длинноволосой девчонкой (незадолго до визита Трюдо женился. — Авт.) — премьер-министр Канады»[360].
В клубе Трюдо подвели к столику, накрытому на двоих. И началась «шикарная имитация» жизни ночного клуба: «гости» танцевали, свет убавили. Трюдо с женой выпили шампанского и «пустились в пляс». По мнению Суходрева, находившегося на дискотеке, канадская пара танцевала «весьма бойко и зажигательно»[361].
Визит Трюдо запомнился не только яркими поездками по стране. Были подписаны важные соглашения, принято совместное заявление. Один из членов Политбюро предложил даже наладить в СССР производство тканей модных ярких расцветок, но его порыв вызвал весьма предсказуемую реакцию: «Нет, нам этого не надо. Пускай Трюдо сам такие галстуки носит…»[362]
У А.Н. Косыгина с П.
