Рогачевский узел. От обороны к наступлению - Василий Карасев

г) Почти нет боевой связи между авиацией с полком, батальоном ведущем бой.

д) Плохо организована служба заграждения.

Весьма часто заграждения строятся без увязки с действующими частями, что связывает маневренность и приводит к напрасным жертвам своих войск, которые прикрывают отход частей – особенно безобразно этот вопрос поставлен в 30 армии.

е) Штабы армий всегда хотят руководить боевой деятельностью каждой части, а обстановка иногда требует создавать на отдельных направлениях группы из разных родов войск с временным единым командованием.

Мы медленно вскрываем и очищаемся от шкурников. Все еще доверчивы к людям, которые много болтают о преданности Родине и готовности к самопожертвованию, а на самом деле держатся подальше от непосредственного участия в отечественной войне.

Командир полка (Махоньков)

2 декабря 1941 г.»[507]

Как видим, доклад (он приведен полностью) написан еще до начала контрнаступления. Если утрата знамени действительно и имела место, то видимо решили ждать некоторое время, чтобы разобраться с этим случаем и пока его не документировать. Но это наши предположения, которые основаны на рассказе А. С. Долговой…

Она была, конечно, не единственной, кто занимался погребением. Такое происходило во многих окрестных деревнях. Поля, усыпанные телами убитых солдат, надолго запечатлелись в памяти местных жителей и тех, кто непосредственно занимался скорбной работой по захоронению павших. Рассказы об этом передавались детям, а от них – внукам. Так сколько было тех солдат? Во что обошелся советским войскам трехдневный штурм и затем еще один день боя после? Какую цену пришлось заплатить за достигнутый успех?

Общей чертой исторических трудов о Великой Отечественной войне является сетование на плохую постановку учета персональных потерь. Мы не будем вдаваться в исследование причин этого явления, о котором много написано.

Дело с захоронениями погибших обстояло по-разному и зависело от общей ситуации (отступление или наступление), а также от конкретной воинской части. Например, от периода оборонительных боев 58-й танковой дивизии сохранились не только списки погибших, но и карты местности с указанием мест захоронения.

Нельзя также сказать, что высшее командование не уделяло этому вопросу никакого внимания. Ситуация отслеживалась, и виновным приходилось объясняться. В приложении приведена объяснительная записка командира 24-й кавалерийской дивизии по поводу организации похорон погибших и оказания помощи раненым.

Учет потерь велся, однако эта задача не стояла на одном из первых мест. Штабы должны были представлять ведомости потерь по установленной форме, и они их готовили. Заполненные на разбитой пишущей машинке или от руки, на бумаге не очень хорошего качества, а иногда и на обороте бланков листовок или топографических карт, эти документы все-таки попадали в вышестоящие инстанции. Правда, они не всегда полны и часть из них утрачена.

В настоящее время эти сведения доступны для анализа. Не удалось найти все данные по 24-й кавалерийской дивизии, а из ее приказов известно, что командир требовал от подчиненных соответствующих отчетов. То есть списки были, но пропали. По ряду других соединений сведения выглядят достаточно полными. Однако надо помнить, что делалось эта работа нерегулярно и часто занимались ею спустя месяцы после боев. К этому моменту убитые уже были похоронены (а иногда оставались не погребенными). Если в ходе операции часть перемещалась вперед или назад, то захоронением обычно занимались либо другие подразделения, либо местные жители, которые имели мало сведений (а чаще никаких) о персональных данных погибших. Далеко не все знали даже о том, что каждый боец должен был иметь специальной медальон (речь идет о 41-м годе), куда помещалась записка с личными данными.

Показательна история, связанная с захоронением на восточной окраине Василева и рассказанная М. И. Суриным.

«Долгие годы после войны на братской могиле на восточной окраине деревни было всего четыре имени, пока в 60-е годы не произошел такой случай.

У нас в Василево жила семья Звонаревых. С фронта не вернулся их сын Виктор. Он много лет числился пропавшим без вести, но однажды во время массовых перезахоронений был найден его солдатский медальон. Пластиковая капсула содержала листок бумаги с указанием всей необходимой информации. Вместе с Виктором погиб тогда и его командир, вдова которого и привезла медальон в Василево, сестре Звонарева. Та увидела капсулу и говорит: «Да у нас в сарае таких целая каска!» Как они оказались там, осталось загадкой, но чудом сохранившиеся реликвии передали в военкомат. Так появились на обелиске в Василево еще более ста фамилий».

Но медальоны были не у всех, а если и были, то записка в них не всегда заполнялась. Из-за обычного суеверия, из боязни накликать беду солдаты игнорировали эту процедуру. Результатом стало отсутствие многих имен на обелисках, в том числе в окрестностях Рогачева.

Одним из источников о потерях наших войск (о числе погибших) в этом сражении служат данные о захоронениях, расположенных в окрестностях Рогачева. Братские могилы учтены в Дмитровском военкомате, каждое имеет номер и карточку с описанием места расположения, фотографией памятника и сведениями о количестве захороненных там воинов. Эта работа была выполнена в 1991 г.

Памятник на могиле павших при штурме с. Рогачево (восточная окраина д. Василево).

Всего на интересующем нас пространстве расположено восемь братских могил, в которых, согласно паспортам, захоронено 1520 павших воинов. В 1991 г. фамилии 239 человек были известны. В 2010 г. на памятных плитах появились имена уже 695 воинов, а общая цифра за счет перезахоронений увеличилась до 1538. Это так называемые демографические потери, то есть количество людей, не вернувшихся с войны.

Однако у военных существует свое понятие термина «потери». Потери личного состава действующей армии подразделяются на безвозвратные и санитарные. К первым относятся убитые на поле боя, умершие от ран на этапах санитарной эвакуации (например, умершие в медсанбате), пропавшие без вести, оказавшиеся в плену, осужденные военными трибуналами к высшей мере наказания, покончившие жизнь самоубийством и ряд других. Ко второй категории относятся раненые, контуженные, заболевшие, обмороженные военнослужащие, которые были эвакуированы из района боевых действий в госпитали различного уровня[508].

Понятно, что люди, попавшие в число безвозвратных потерь, уже не смогут воевать. Даже пропавшие без вести и обнаружившиеся затем в плену смогут вернуться в строй только после войны (случаи побега в общей массе составляют очень малый процент). А вот раненые могут вернуться в часть через какое-то время, но пока для продолжения борьбы они потеряны. Кстати, возможен и двойной счет потерь. Ведь многие получали ранения не один раз, и после госпиталей возвращались в строй. В нашем случае, когда мы рассматриваем только несколько дней в самом начале операции,