Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

Сам говорю, а у самого в голове что-то тикает и на душе кошки скребут, как будто со мной такое уже было. А потом думаю, что конечно же было. Сколько таких жизней прожито «первым»? И сдавал уже Суворов, падла, не раз, и контрразведчики меня крутили тут не раз и не два.

— Так и зачем мне это? — подумал я. — Они мне вколят сыворотку, я «спалю» явочную квартиру, счёт в банке. А там ещё есть. Я ведь снял «кое-что» и перенёс это «кое-что» в банк «Америки» на имя Джона Смита. Короче, не пошёл я в кафе, а на следующий день мы ушли из Сингапура в Малайзию, где загрузились пальмовым маслом и отправились с ним в Японию. Японцы, оказывается, тоже пальмовое масло пользуют.

Я, кстати, купил две пластиковых двадцатилитровых канистры и попросил донкермана, которого все звали «Доня», а по-настоящему Костя, налить от щедрот. Тот налил. Ему было не жалко. В трубопроводе этого масла, или какой другой густой «жижи», если уменьшить температуру подачи, скапливалось дохренища. Я знал про это и «Доня» понял, что я знаю. А поэтому не отказал. Да и потом при выгрузке. Короче этого масла в трюме на бортах оставалось тонны. Мы потом зачищали трюма, я видел.

В Японии заходили в известный мне порт Тибо, где я знал телефон дилера и с которым созвонился ещё из Сингапура и заказал ему что-нибудь в пределах трёх миллионов йен. Дилер не удивился, услышав звонок от незнакомого человека, неплохо говорящего по-японски, но представившимся русским именем, или сделал вид, что не удивился, и заказ обещал исполнить.

Доллар сейчас стоил сто тридцать пять йен. Получалось, что я сделал заказ на четыреста пятьдесят тысяч йен. Это можно было взять двух-трёх летнюю машину, типа «Тойоты Камри».

Когда танкер причалил к нефтеналивному пирсу, нас уже ждало несколько машин, однако дилеров не было. После швартовки, капитан разрешил экипаж у сходн а берег, который был выполнен с большим ажиотажем. Народ буквально сбегал с траппа бросался к «тачкам» тыкая в них пальцами: «Это моя!», «А эта моя!», «Нет моя!», «Я первый сказал!», «Нет я!». Некоторые принялись толкаться.

— Ну, прямо, как дети, — сказал я сам-себе под нос.

— А вы почему не участвуете в распределении? — услышал я за спиной.

Это был старший помощник капитана. Интересный дядька, своей молчаливостью. Крупный такой… Черноглазый…

— Там нет моей, — сказал я.

— А вы берёте?

— Не для себя. Мне заказали.

— Понятно. И что хотите?

— Что-то посвежее. Представительского класса: Глория, Цедрик.

Ямагучи приехал таком на офигительном леворульном Лексусе «LS 400»., что все пораскрывали рты. Я узнал его, спустился на причал по трапу, подошёл и протянув руку для рукопожатия, сказал по-японски.

— Здравствуйте, мистер Ямагучи, это я вам звонил из Сингапура. Меня зовут Михаил.

— О, Мисаир! Рад встрече! Мы с вами раньше встречались?

— Не встречались, мистер Ямагучи. Мне ваш телефон дал один японец, наш общий добрый друг.

Японец, вскинул брови и с интересом посмотрел на меня, ожидая продолжения, но я молчал.

— Отлично! — сказал дилер. — Вы просили Глорию, я дам вам Глорию, но может быть и вашим коллегам нужны машины? То, что я тут вижу, не очень новые машины. Я бы даже сказал, что совсем не новые. Они наверняка быстро выйдут из строя.

— Вполне возможно. Надо спросить моих коллег, на какую цену они рассчитывают.

— Не стоит! Мы пригоним авто и поторгуемся. А вы, если вас не затруднит, предупредите их, что у них будет из чего выбирать.

Ямагучи достал радиостанцию «Кенвуд» и произнёс только одно слово: «Везите» и спросил меня:

— Как там у вас в России? Мы, японцы, ничего не понимаем, что у вас происходит.

— Мы сами не понимаем, — сказал я, пожимая плечами. — Перестраиваем социализм в капитализм.

— А как же Ленин? Коммунизм? — вопрос Ямагучи прозвучал не праздно.

Я снова пожал плечами.

— Пойду предупрежу, — сказал я и подошёл к «своим» наблюдающим за тем, как я балаболю с японцем.

— Сейчас ещё машины пригонят. Не торопитесь эти покупать.

— Ты и японский знаешь, — утвердительно проговорил Митрофанов.

— И что в этом особенного? Если вы неучи, значит и другие должны быть балбесами? Растите над собой.

— Я же говорил, что он комитетчик, — осклабился Суворов.

Я ничего не сказал, хотя мог бы и ответить. Но слово — как выстрел. Сказал, жди ответа. А так, выстрел остался за мной. А за мной «не заржавеет». Я вернулся к Ямагучи.

— Отличная машина, — сказал я показывая на Лексус. — Но страшно дорогая. В Штатах такая тридцать пять тысяч долларов стоит.

Ямагучи расширил глаза до упора.

— Вы видели такие машины в Америке?

Я кивнул.

— Вы, наверное, капитан этого судна?

Я улыбнулся и покрутил головой.

— Капитан вон, у «Цедрика» стоит, — показал я глазами на стоящего возле почти нового ниссана невысокого Колесниченко. На лобовом стекле Цедрика белым маркером было написано по-английски: «Chief».

Вскоре на причал, как на параде, одна за другой стали въезжать машины. Они не особо отличались по «возрасту» от уже стоящих, однако выбор был побольше. Среди них были три «Глории» синего, белого и бордового цвета на лобовых стёклах было написано по-английски «Michel Shell».

— А почему, собственно, нет? — спросил я сам себя.

— Это, как вы и просили, двухлетки. Все машины прошли ремонт и предпродажную подготовку. Как вы и говорили — они раньше были в аварийном состоянии, но сейчас допущены к эксплуатации. На лобовом стекле соответствующий знак пройденого техосмотра.

— Я вам полностью доверяю, Ямогучи-сан. Наш общий друг рекомендовал вас, как добропорядочного и надёжного дилера. И я ещё не раз буду обращаться к вам. Мы ещё обсудим наши дальнейшие коммерческие отношения.

Японец с ещё большим интересом посмотрел на меня. Его точно мучила мысль о том, кто бы мог быть нашим общим японским другом, готовым рекомендовать его какому-то непонятному русскому. Однако если бы он спросил «на прямую», я бы мог ему назвать имя этого достопочтенного якудзы, с которым «меня» и познакомил Ямагучи, но в другой жизни. Я хорошо, до мельчайших деталей помнил эти встречи, проходившие в отличной двухэтажной сауне с номерами, принадлежащей семейству Минобэ. Именно Ямагучи знакомил меня с Тадаси Минобэ, про которого я мог рассказать