Запорожье -1. Провал - Безбашенный
Потому-то и нагрузил он трофейными железяками девок, что на них силёнок и ихних хватит, а пацанве — помогать им самим лодки эти нести, которые намного тяжелее и громоздче, а для этого руки пацанве нужно было разгрузить от их ноши. Не оттого, что не справились бы и с ней, а оттого, слишком неудобно было бы им тащить и то, и другое. Да и просто по справедливости — каждый ведь должен какую-то долю общей нагрузки нести, и нехрен баловать девок, которые не избалованными анклаву нужны. А чтобы не бздели — вперёд их. Григорьича по возрасту тяжестями не навьючишь, здоровье уже не то, зато вид у него в силу того же возраста самый представительный и авторитетный, что и требуется во главе колонны, дабы не ныли и не вякали. Не навьючишь и инвалида на протезе, ему и так быстрая ходьба вверх нелегка, зато в голове колонны и прикрикнет, и подзатыльником вразумит тех, кто возраста Грирорьича не уважит, потому как некогда тут церемониться с непонятливыми, а надо побыстрее туда выходить, на возышение с Дворцом. И чем скорее, тем лучше, поскольку погоню ведь обождать не попросишь.
Так и пошли по тропе — Григорьич с ветераном-инвалидом налегке и впереди, указывая дорогу, за ними девки с железяками, а замыкающими — вся остальная команда и пацанва, нагруженные лодками. На крутом подъёме Олегу и самому-то пришлось нелегко, а пацанва и вовсе пыхтела, но не было времени на передышку — судя по гудку сирены, да тревожным окрикам с башенки Дворца, преследователи уже показались у входа в заводь, а может, уже и сворачивают в неё. Но они сами — уже наверху, и выход с тропы прикрывает блокпост, а если дикари сунутся напрямую ко Дворцу широким фронтом, так им и подъём придётся преодолевать ещё круче, и дорога перед Дворцом достаточно широка, площадка по сути дела, которая прекрасно простреливается хоть с баррикад в проходах, хоть из окон второго и третьего этажей, хоть с крыши, хоть с башенки.
— Сюда! — крикнул им Михаил с блок-поста, указывая стволом путь между ним и Дворцом, по которому уже уводили девок.
— Туда, живее! — скомандовал Олег, направляя и переноску лодки в указанную сторону между блокпостом и Дворцом.
— Туды, швыдче! — продублировал Воронов для пацанвы.
— Шнэлля! — прикололся Юрец, — И где только моя губная гармошка!
— Явились, казаки-разбойники? — раздался с крыши усиленный матюгальником голос Семеренко, — Лодки — за Дворец и там оставить, туземных девок и пацанву передать там сержанту Васильевой!
— Млять, вот теперь мне точно звиздец, — безрадостно хмыкнул Олег, укладывая лодку на мостовую за Дворцом, — Валя, арестовывать меня сейчас будешь?
— Ни на какой твой арест я команды не получала, — усмехнулась Васильева, — А была команда только принять у вас туземный молодняк и отвести его в парк.
— Да не дрейфь, атаман! — подбодрил его Воронов, — В деле же не дрейфил, хоть и было отчего? Ну так и тут — тем более не с чего. Отлично же сработал.
— Нормально всё будет, — поддержал и Григорьич с ухмылкой.
— Воронов и Гаврилюк! — вызвал обоих в матюгальник Семеренко, — А не будете ли вы так любезны включить ваши рации? Или вы хотите, чтобы я ещё и сорвал голос?
— Варон на связи! Приём!
— Горилла на связи! Приём!
— Вот так-то лучше, — теперь голос майора доносился из обоих динамиков, — Ты, Варон, со своими орлами — на правый фланг к Батьке. Как понял? Приём!
— Понял, Седьмой, исполняю. Конец связи!
— А ты, Горилла, направляй Григорьича со всеми его браконьерами во Дворец и на баррикады под командование Рукастого, а потом сам со своими автоматчиками — что у вас там, кстати, с патронами? Приём!
— По три рожка точно есть! Приём!
— Отлично, хватит за глаза! Все четверо — на левый фланг к Писарро и поживее, дикари уже на подходе! Как понял? Приём!
— Понял, Седьмой, исполняю. Конец связи!
Писарро — это как раз Михаил Писарев и есть, старший на блокпосту, а судя по направлению всей их четвёрки на левый фланг, на правом автоматчики Чубука, калаши на обоих флангах для перекрёстного отстрела атакующих. Млять, там по пулемёту лучше бы всего, да патронов уже в лентах тыщи по полторы, но хрен ли тут мечтать о несбыточном? Тут и к автоматам-то патронов с гулькин хрен, отчего и приходится бить одиночными. Но зато и прав Семеренко, так — реально хватит за глаза. Ценой лишних нервов, потому как и хрен положишь атакующую волну длинной очередью, а надо каждого выцеливать, а он не дурак дожидаться, он атакует, и их до хрена таких, и дай бог всех их уложить успеть, пока не добежали и не завязали рукопашку, в которой против них — ни единого шанса.
Васильева тем временем повела туземный молодняк куда-то в парк, ну так это как раз тот случай, когда баба с возу — кобыле легче. Хрен их знает, куда она их там денет и чём займёт, но это теперь уже её трудности, а не его. Григорьичу и команда не нужна, и сам всё слыхал, уже организовал своих рыбаков и повёл во Дворец, тоже ещё одна забота с плеч долой, так что теперь только своих автоматчиков к Михаилу на подкрепление вести и в его распоряжение с ними поступать, а там — что скомандует, то и выполнять. И голова ни о чём не болит, окромя собственной задачи, и вздрючка от Семеренко за разбойничью самовольную выходку откладывается, что тоже немаловажно. Глядишь, и поостынет сам майор, пока боем будет руководить, а он в этом бою — реабилитируется. Мелькнула даже мысль, а точно ли майор не знал об их затее? Уж больно хорошо всё к бою подготовлено, да и бронежилеты эти с ружбайками как-то уж очень лихо Воронов из оружейки получил, да и сам-то откуда об их затее узнал? Но и жизнь приучила Олега не доверяться слишком уж радостным догадкам. Может, Семеренко просто сходу по обстоятельствам сработал, и
