Запорожье -1. Провал - Безбашенный

— Так, быстро отбираем девок! — скомандовал Олег.

Пацанва анклаву тоже нужна, но во-первых, девки нужнее, из-за них-то и весь этот сыр-бор затеян, так что их — в первую очередь, а во-вторых, как тут быть уверенным в лояльности отбираемой пацанвы? Строго говоря, нет такой уверенности и в отношении девок, но с ними бабий конформизм должен сработать. Многие команд не понимают или вставать боятся, и их приходится поднимать на ноги принудительно, но после первого их десятка срабатывает тот означенный конформизм — очередной и пальцем в неё достаточно ткнуть, чтобы встала и сама отбежала к отобранным. А пока отбирали девок, наклюнулась дельная мысль и по пацанве — сами сейчас и рассортируются. Олег велел им встать всем и собраться в кучку, а затем объявил, что кто идёт с ними, те идут сами, а кто не хочет — на хрен отсюда, да поживее, чтоб мигом духу ихнего здесь не было! Мигом, конечно, выйти не могло, но когда Воронов продублировал по-украински, примерно треть пацанвы в бега подалась, четверть — к девкам, остальные заспорили между собой и явно не по-славянски. Но тут и одна из девок что-то сказала им на том же языке, и добрая половина тоже к ним перешла, а остальные побежали к зарослям.

— Хорошо придумал! — одобрил Воронов, — Нахрена нам вражья пятая колонна?

— Ага, её нам ещё только не хватало! — хмыкнул Олег, — Теперь — железяки! Эй, вы — собрать все ножи и секиры! — это адресовалось пацанве, — У всех, не только у убитых!

— Тоже разумно — вяжешь их если не кровью, то участием в грабеже.

— И это до кучи, но прежде всего — инструмент. И ножей своих мало, куда ещё с ними делиться, хрен хватит, а топоров вообще же с гулькин хрен — и самим-то не хватает ни хрена. С этими грёбаными гаражами, млять, ушёл же на хрен и весь инструмент. Весь бы ихний лагерь обшмонать, но млять, очково! Сваливать надо, пока они не опомнились!

— Да, ты прав, времени на шмон ни хрена нет!

Вояки яростно ругались, когда пацанва разоружала их, но выстрел в воздух им сразу напомнил всю глубину их неправоты. Баб постарше тоже не неволили, и штук пять ушло к зарослям, а столько же примерно перешло к девкам. И пора было, поскольку сбор трофеев пацанвой тоже подошёл к концу. Ими и нагрузили как пацанву, так и девок, после чего построили их в колонну по два и повели трусцой к берегу. Убедившись, что отошли они достаточно, а луков ни у кого из этих вояк не осталось, Олег скомандовал и всеобщий отход к берегу. Если что, отстреляются там, прикрывая погрузку.

— Ну куда вас несёт? — раскомандовался Григорьич на берегу, — Вон туда и туда! — он указал колонне туземного молодняка на ладьи поменьше, и вышедший на берег Олег не мог не признать его правоты — на совсем уж маленькие ладейки хрен хватит буксиров, а здоровенные хрен отбуксируешь с их слабенькими лодочными моторами.

Точнее, хрен уйдёшь от погони на ладьях с полными командами гребцов. Это и пыталась им наглядно продемонстрировать вышедшая наперерез ладья, на которой бойцы старательно прикрывали себя и гребцов щитами, держа их наискосок. Разумно для защиты от стрел, которые пошли бы на рикошет, но не от автоматных же пуль, в самом-то деле!

— Продолжать погрузку! — скомандовал Олег, — Автоматы — выбиваем бойцов на ладье и их гребцов. Бить только прицельно! По готовности — самостоятельный огонь!

Хоть и одиночный огонь, но из четырёх стволов — у противника быстро отпала охота изображать викингов. Так и не выйдя наперерез их курсу к заводи, ладья отвернула, описала полукруг и ретировалась.

— Прекратить огонь! — патроны им следовало поберечь, поскольку понятно уже и ёжику, что на этом дело не закончено, а пожалуй, только начато.

Ну сколько там они перебили вместе с этими? Десятка три, вряд ли больше, это в пределах десяти процентов от общей численности вояк-работорговцев. Для современной армии такие потери чувствительны, но дикари наверняка привычны и к намного большим. А эти их только обозлили, и теперь уж точно жди их скорого ответного визита и уж точно не с мирными намерениями. И хотя это предполагалось, да и в городке, конечно, стрельбу слыхали, и с башенки Дворца дозорный в бинокль наблюдал, и есть там кому сложить два плюс два, да подготовить встречу, но млять, тоскливо-то как становится! Собственно, он и не ждал, что такая самовольная выходка с рук сойдёт, но пока голова была занята вот этой операцией и болела об успехе и бескровности для своих, о расплате как-то и не думалось — до неё ещё дожить нужно было. Ну, вот он уже и практически дожил. Ну так это мёртвые, если верить тому самому Святославу, срама не имут, а живые — очень даже имут, когда их самих имут. А что Семеренко отымеет теперь по самые гланды — это даже к бабке не ходи. Особенно, если погибнет кто-нибудь при отражении заслуженной ими ответки торгашей.

Но это всё — ещё впереди, а пока надо доводить операцию до конца. Молодняк в выбранные ладьи погружен, от берега они отшвартованы, на буксир их моторками взяты — пора и самим грузиться, да не на моторки, а на эти ладьи, дабы отстреливаться от погони и держать её на безопасной дистанции.

— Григорьич! Командуй переправой! — передал он полномочия, взобравшись на корму одной из ладей.

Точнее, на нос, судя по резному украшению на штевне и отсутствию рулевого весла. Правильно, это к берегу ладья носом причаливала, а к реке-то сракой развёрнута, за которую её теперь и буксирует надувная моторка. Смешно, но реально оно и без разницы, потому как и срака у ладьи тоже острая, не транцевая корма ни разу. Жаль, что у него она не такая же острая, дабы начальству дрючить было не сподручно. Вот это влип, млять! И нахрена только повёлся на это бутафорское атаманство? Конечно, и не участвовать нельзя было, иначе перед бабами потом со стыда бы сгорел, ну так и поучаствовал бы рядовым, с которого и спрос как с рядового. А чего я? Как все, так и я. А вам что, разве не доложили, пан майор? Рядовому исполнителю и дурака включить легче — типа, без меня было кому и доложить, и дозволения спросить, а моё дело — маленькое, получай приказы, да выполняй их беспрекословно, точно и в