Фантастика 2024-82 - Алексей Переяславцев

— Эх, Николай Тарасович, кабы дело было летом! Есть кое-что в запасниках. Но эти приборы плохо на мороз реагируют. Сам знаешь, что снаружи творится, а боги погоды предсказывают, что еще холоднее будет.

Куценко, в свою очередь, испустил горестный вздох.

— Ты ведь пообещал контрразведчика в группу выделить? А, Николай Тарасович?

— Что толку от него, если всех диверсантов постреляют.

Настроение у начальника особого отдела упало еще ниже. Он с радостью бы хватанул стаканчик-другой, но знал, что товарищ коринженер и сам не очень-то употребляет, и не одобряет, когда это делают другие. И по причине отсутствия на столе горячительного (чай не в счет) решил переменить тему:

— Я знаю, Сергей Васильевич, что у тебя своя разведка есть. Вот скажи по дружбе: насчет этих ребят-охотников, которых ты выбрал… ну… у тебя какая-то информация имеется?

— Если бы! Ничего у меня нет. Но только думаю, что финны в состоянии сделать то же, что я сам бы сделал на их месте. Нашему противнику во как нужна информация. А их нанимателям — и того больше.

— Немцам? — удивился Куценко.

— Нет. Сейчас у них с немцами отношения прохладные. Англичанам.

Бывшие охотники ушли на операцию. Минные сигналки были расставлены. Одна из них сработала. На этом везение финской диверсионной группы закончилось.

Заслуги "крокодилов" в обнаружении противника были минимальными. Скорее тут сработали старания операторов "леталок". И даже не хитрые тепловизоры — нет, совершенно сухой снег был тому причиной. Небо не стало ясным — всего лишь нижняя граница облачности поднялась примерно до тысячи трехсот метров. И один из беспилотников заметил ту снежную бурю, которую подняли по дороге гусеницы танков. И только после этого этого оператор отметил, что и по параметрам теплового излучения движущиеся объекты вполне подпадают под определение вероятных целей. Разумеется, он передал данные ударным вертолетам.

Задолго до того, как автожиры русских показались над горизонтом (если так его можно было назвать), их услышали. Само собой, не командиры танков и тем более не водители — вой бензиновых движков бронетехники не давал такой возможности — нет, это сделал один из тех солдат, которые сидели в кузовах грузовиков. И тут же кулак застучал по крыше кабины.

— Господин лейтенант, "чертовы мельницы" летят!

Финский офицер знал свое дело. Грузовик тут же остановился, оттуда выскочил лейтенант и стал подавать условные знаки.

Секунд через пятнадцать характерный ревущий грохот винтов услышали все, кроме танкистов. А правила поведения при налете русских штурмовиков усваивались финской армией со всей старательностью.

Колонна отреагировала должным образом. Танки всеми силами пытались рассредоточиться, пехотинцы попрыгали из грузовиков, которые, в свою очередь, постарались укрыться под невысокими елями. Маскировка была не ах: внимательный глаз мгновенно бы углядел следы, ведущие в укрытия. А расчеты зениток (были в колонне и эти противовоздушные средства) в бешеном темпе готовились открыть огонь.

У штурмовых вертолетов была основательная причина поторопиться с ударом по колонне противника. На них повисла следующая задача: сопровождение транспортников. И дело это виделось совсем не простым: с подвеской в виде подбитого "крокодила" даже могучий Ми-26 вряд ли был в состоянии безопасно лететь со скоростью более двухсот километров в час. О маневрах и речи не могло идти.

Подумав, майор Осипенко объявила решение:

— Сима, полетишь сопровождать Лену, она повезет раненых. Катя пойдет с подвеской, ее будем охранять вдвоем. Стропальщики обещали закончить работу через, — взгляд на часы, — двенадцать минут. Товарищ Коренев, распорядитесь грузить всех раненых. Раиса Антоновна, вы с ними. Выполнять!

Уже по возвращении и ударных, и транспортных вертолетов состоялся разбор операции. Сам комбриг Рычагов, не отличавшийся склонностью к благодушию, признал, что "крокодилы" сделали все, что было в их возможностях. Эрэсы уничтожили все до единой зенитки: это было видно на видеозаписи. По танкам был открыт огонь из авиапушек; в результате пять машин горело, еще две взорвались. Внимательный анализ показал, что еще на трех, без сомнений, повреждена ходовая. У тех снарядами разнесло не только гусеницы, но и ведущие звездочки, а последнее в походных условиях починить крайне затруднительно. Штурмана заявляли, что уничтожили сорок пять грузовиков. Рычагов посчитал, что девушки в азарте преувеличили. Но определить, сколько из подбитых машин можно восстановить, никто не взялся. Посчитать вражеские потери в живой силе также не представилось возможным. Минометы и их расчеты тоже имели шанс уцелеть. Как бы то ни было, результаты штурмовки были доведены до капитана Маргелова, который, понятно, передал их командиру роты.

Командир колонны советской бронетехники тоже был поставлен в известность. Он, однако, не имел понятия о степени ремонтопригодности финских танков. Собственно, никто в осназе этого не знал, поскольку нужных сведений в переданной им документации не имелось. Однако он вполне мог представить, что из трех поврежденных танков, если те не сгорели полностью, при некоторой доле везения вполне можно собрать один исправный. А также он знал, что даже смешные виккерсовские пушечки могут оказаться смертельно опасными для бронетранспортеров с их противопульной защитой. И потому последовал запрос старшему лейтенанту Борисову. Тот, в свою очередь приказал поднять все беспилотники. Операторы доложили: один из уцелевших (то есть не сгоревших) танков окружен суетящимися людьми. Другой оператор, нарезав несколько кругов над тем, что осталось от грузовиков с пехотой, передал сведения в штаб батальона. Штабисты оказались тверды во мнении: атаковать оставшимися силами позиции окопавшихся десантников можно, но успеха достичь до последней степени проблематично.

— Я бы на их месте постарался развернуть батарею минометов, сколько их ни есть, и накрыть подбитый вертолет. По мосту бить минами почти без толку.

Ошибка сделавшего этот вывод была простительной: до штаба Маргелова просто не дошли последние сведения об изменении в обстановке.

Громадный транспортник очень медленно поднялся, натягивая тросы. Стропальщики делали руками малопонятные для непосвященных знаки. Туша поврежденного "крокодила" так же неспешно стала подниматься.

— Ни пуха, ни пера, девчата, — суеверно прошептал ротный. Поскольку его никто не услышал, то и пожелания отправиться к черту не последовало. И тут же старший лейтенант гаркнул во весь голос:

— А ну, ребята, соберем-ка из сухпая для Вали кураги, изюма, орешков. У кого шоколад остался, то и его добавьте. Все это заживлению способствует.

В последней фразе ротный бесстыдно наврал. Ничего и никогда он не слышал о заживляющих свойствах этих лакомств. Зато он прекрасно знал, что сладкое способствует улучшению настроения (у женщин в особенности). Вот это точно было полезным.

Десантники откликнулись мгновенно. Очень скоро у носилок, где лежала