Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

— Японец.

— За что?

— Я его вылечил. Я целитель. Экстрасенс.

Опер откинулся на спинку старого дермантинового стула.

— Что ты мне тут Ваньку валяешь⁈ — вдруг вызверился он из его рта полетели брызги. — Говори откуда валюту на «Лексус» взял⁉ Он стоит тридцать тысяч долларов. Это статья расстрельная. Никто её не отменял!

— Говорю же вам. Я и в рейсе экипаж лечил. Поспрашивайте. А у японца того сердце остановилось, когда мы торговались. А я его запустил.

— Что ты мне тюльку на уши вешаешь?

— Да, у кого угодно спросите. У нас в доме ведёт сеансы экстрасенс. Вот он меня и научил. Игорь его зовут.

— Что за херню ты несёшь⁉

— Вы не верите в экстрасенсорику? Хотите покажу?

— Что ты мне покажешь?

— Вот вы мне не представились, а я знаю, что вас зовут Владимир Семёнович Винников. Вы — майор убойного отдела. Начальник у вас Пацюк, а заместитель у него — Руднев Александр Николаевич. А ещё вы, Владимир — наркозависим от канабисовых наркотиков и слишком злоупотребляете алкоголем. У вас жена Инна и двое детей-девочек. А живете вы по адресу…

Я назвал ему его адрес и замолчал.

Винников смотрел на меня разинув рот. В кабинете сидел и Руднев, и Пацюк.

— И вообще, товарищи, что тут происходит? — меня по какому уголовному делу допрашивают?

— Хм! Что ты ещё можешь?

— Это допрос?

— Нет Это уже вопрос.

— Я могу на него не отвечать?

Руднев с Пацюком переглянулись.

— Можете, — кивнул Пацюк. — Можете идти домой. Но… Марина возьми с него подписку о не выезде.

Марина округлила глаза. Я усмехнулся, но промолчал. Пацюк тоже помолчал, глядя на меня пристально. Потом посмотрел на Руднева.

— Вот, Алексанлр Николаевич какой народ грамотный пошёл. И бровью не повёл. Может к нам в отдел пойдёте?

— Я подумаю. Могу я идти?

— Но всё-таки. Про Винникова вы рассказали, а что про меня можете сказать? Адрес, звание…

— Вы подполковник, прописаны по одному адресу, проживаете по другому, с женщиной, с которой не расписаны. Адреса говорить?

— Всё-всё! Хватит!

— А про Руднева? — попросила следователь Марина.

— Не-не. Про меня не надо. А вот пусть скажет, кто приехал от воров из Иркутска.

Я посмотрел на Руднева в ярко выраженным непониманием. Потом посмотрел на Винникова, потом на Пацюка.

— Вам товарищи, э-э-э, не бандиты, сначала извиниться бы не мешало, а потом уже… Вы только что пытались мне дело сшить. На ровном месте, между прочим и белыми нитками. А теперь… Странные вы… Я могу идти, или я задержан? — обратился я к следователю.

— Пойдёмте, я вас провожу, — сказала она и мы вышли из кабинета, а потом из здания «Управления по организованной преступности».

— Уголовного дела не будет, — сказала она. — Побои ваши минимальные. А вот у них… Молите бога, чтобы они встречное заявление не написали. Но наши ребята с ними побеседуют. И вы не обижайтесь на них. Работа у ребят сложная.

— На обиженных воду возят, — буркнул я.

* * *

— Да-а-а, Винников. Дожился, что про тебя каждая собака знает, что ты дурью дышишь, — сказал Пацюк.

— Да это они точно с Хамзиным сговорились, — суки позорные.

— Причём тут Хамзин? — нахмурился Руднев.

— Они в одном доме живут. И вчера Рифат с ним трындел, пока мы Захаровских допрашивали. Он это! Точно говорю. Развели нас, как лохов. Экстрасенс, мля! Соскочил с такой статьи.

— Да, хрен бы ты его на эту статью натянул. Тридцать тысяч долларов? Откуда у него такие баксы? И не наша это статья, Володя. А вот ОПГ Захарову натягивать на его хлебальнк надо. Всех членов экипажа опросили?

— Всех. Все молчат. Хорошо хоть ствол прикрутим к Петрачуку. На кожаной куртке хорошо нагар и порошинки снялись. Он, дятел, левша. И подставлял правую руку, как опору. Весь правый рукав в порошинках, да и патроны в карманах.На них его пальцы. След масляный на рубашке на спине. Хотя бы этого можно за попытку убийства.

— Хотя бы, хотя бы… Коли других. Кто угрожал?

— Колим, — скривился Винников.

— Обыски сделали?

— Маринка не хочет дело заводить.

— Я ей не захочу! — вскинулся Пацюк. — Попытка убийства! Первую ОПГ взяли. С оружием и стрельбой. Захаров там как нарисованный.

Пацюк погрозил Винникову кулаком.

— Только завали мне дело. Пойдёшь в народное хозяйство.

— Да и пойду. Поближе к природе буду. К траве.

Руднев фыркнул и отвернулся.

— Дать бы тебе пендаля, — вздохнул Пацюк, — да кто работать будет?

* * *

Так я остался на берегу. Хорошо, мы с ребятами пока ждали милицию сгрузили мои тачки и всё, что нажито, да… Хотя и менты не тормозили, потому что я позвонил сразу в «Управление по организованной преступности». На Тормозную, 40, ха-ха. Каламбур! С тормозной не тормозили! Парадокс. Но «Коля Дёмин со товарищи» подскочил быстрее, да ещё и на грузовичке, куда мы закинули мой шмурдяк. Коля, кстати, краем глаза посмотрел на всех пятерых мною задержанных, и одобрительно покачав головой, пожал мне руку. Они уехали быстрее, чем приехала милиция.

Не хотелось мне подключать никого из криминала к своим делам, но пришлось. Только у Коли был домашний телефон и он оказался дома, да ещё и с машиной. Они на этом ЗИЛе за коноплёй ездили. Хм!

Танкер, естественно, ушёл в Находку без меня. Потом сделал пару больших кругов по Юго-Восточной Азии и в мае ушёл в каботажный рейс. «Ванино» имел ледовый класс и, как и все «Венспилсы», первым обеспечивал «северный завоз». Сначала на Камчатку, а потом и на Чукотку.

Дядя Гена переживал за меня, что я остался на берегу на вынужденной минималке. А мне было в кайф. Никто не мог заставить меня «не покидать» город Владивосток, но мне так было удобнее.

Три «Глории» обошлись мне по две тысячи, а «улетели» по четыре.

Моим детям понравилась сублимированная лапша, которой я из Сингапура привёз два ящика. У нас было две канистры растительного пальмового масла для жарки ии оно именно для жарки оказалось лучше, чем продававшееся соевое или подсолнечное. Оно не горело. А именно тогда, когда масло «горит», то есть — дымится, образуются канцерогенные вещества. Единственное, что могло