Суворовец. Том 3 - Анна Наумова

— «Ночные бабочки», что ль? — насмешливо переспросил дядя Валера и пожал плечами. — А что с ними делать? То же, что и остальными. Выловили, выперли… Всех.

Всех, да не всех. Кое-кого оставили. Тех, кто с «конторой» сотрудничал. Это я узнал позже. Витькин дядя нам тогда об этом, ясен пень, не сказал. Видимо, в его понимании неокрепшая детская двадцатидвухлетняя психика не могла этого вынести.

«Бабочки» «бабочками», но сейчас речь не о грудастых девках, которые были в контакте с КГБ. Тот вечер на даче у Дорохиных я вспомнил по совсем другому поводу.

А это значило, что мне позарез надо было наведаться в Свиблово!

* * *

Я не мог дождаться воскресенья. Смотрел на календарь и считал, считал, считал дни. Среда… Четверг… Пятница…

— По Насте скучаешь? — понимающе спросил меня Миха, когда я уже в третий раз за полчаса на самоподготовке вперил взгляд в календарь.

— Угу… — коротко ответил я.

— Такова наша суворовская се ля ви! — продемонстрировал свое знание французского полиглот Илюха и тоже вздохнул: — Задницей чую, поставят меня в воскресенье в наряд… А у Лильки как раз родоков дома не будет…

— Не боись! — подбодрил его я. — Не в этот раз пойдешь, так в следующий!

По Насте я, конечно, скучал. И еще как! Каждый день звонил ей с «двушечного» автомата.

Девчонка моя, кажись, окончательно повеселела и пошла на поправку.

— А хочешь, расскажу анекдот? — как-то сказала Настя мне в трубку.

Ого! Вот это поворот! Куда делись недавние всхлипывания: «Они… у меня… сумку… и коньки!»? Видать, скоро окончательно выздоровеет моя ненаглядная, и домашнее заточение закончится! Поедем с ней на каток!

— Давай! — согласился я. — Только недолго, Настюш! Тут «Бондарь» уже вовсю копытом бьет. Лильке своей звонить собирается.

— Ладно! — охотно сказала девушка. — Я быстро! В общем, слушай: сидит мартышка на берегу реки и макает кожуру от банана в воду… Мимо плывет крокодил…

Анекдот этот я слышал. Но из вежливости послушал еще раз. Просто чтобы лишний раз насладиться голосом любимой девушки. Тяжко ей, само собой, столько времени дома торчать. Пусть хоть повеселится!

Мартышка, конечно, не в СССР жила. Иначе бы хрена с два она так запросто бананы достала! Тогда, кажется, секс, которого, разумеется, не было, достать было проще, чем бананы…

Но дни в календаре я считал так нетерпеливо не только потому, что очень хотел снова зарыться носом в Настины локоны, которые еще в первый день нашей встречи на катке в парке Горького так мило выбивались из-под беретика…

Я должен был кровь из носу поговорить с Витькой Дорохиным. А точнее, с его дядькой.

Я точно помнил: во время наших веселых посиделок на даче, в конце которых старый полковник и новоиспеченный подполковник Дорохины (отец и сын), обнявшись, дружно пели: «Ходят кони над рекою…», Витька мне кое-что рассказывал. А ему, в свою очередь, кое-что рассказал дядька. Кое-что о банде, которую он со своим отделом успешно «накрыл» весной восьмидесятого…

Банда эта орудовала в Москве с лета семьдесят девятого… Пока я фигачил в летнем лагере для суворовцев, а потом в перерывах между свиданиями с Настей терпел визит назойливой родственницы, компания отморозков вовсю кошмарила местных жителей. Нападали утырки в основном на женщин.

И, если я не ошибаюсь, как раз недалеко от спортшколы, где занималась моя Настя!

А посему что-то мне подсказывало, что совсем недавно один из этих отморозков обеспечил моей девушке «выходной» от спорта и прогулок на несколько недель…

Казалось бы, дело пустяковое! Взять да наведаться к давнему приятелю! А дядька как раз с ним живет! Он тогда со своей супружницей уже разводился, и временно переехал жить к сестре, Витькиной маме.

Адрес Витьки Дорохина в Свиблово я помнил прекрасно. Жил он в точно таком же доме, как и я. И даже на том же этаже. Только в другом районе. Осталось только получить заветный клочок бумаги, который дает право на временное пребывание вне стен училища, прыгнуть в метро на станции «Бабушкинская», да поехать к давнему приятелю.

Но не все так гладко в Датском королевстве. То есть в СССР семидесятых.

Передо мной стояла серьезная проблема. И заключалась она в том, что для Витьки я — пока еще никакой не приятель!

Это в той, другой жизни он — давно уже солидный и грузный подполковник Дорохин, наш «слоняра», с которым мы вместе служим и иногда смотрим футбол в баре за кружечкой пенного.

А сейчас Витька Дорохин — скуластый и худой десятиклассник, дрищ семнадцати лет, который легко может спрятаться за лыжную палку. И даже если я заявлюсь к Витьке на порог, он меня попросту не узнает. Познакомились мы с Витьком только в августе восьмидесятого, когда Олимпиада-80 уже отгремела, а я стал студентом.

Ладно! Где наша не пропадала!

Как говорит наш Илюха, «à la guerre comme à la guerre». То бишь: «На войне, как на войне!». А на войне, как известно, решения надо принимать быстро! Долго думать некогда — пуля прилетит!

Задница приятеля, как оказалась, верно предчувствовала скорую разлуку с любимой. В воскресенье «Бондарь» отправился стоять на «тумбочке».

— Слушай, Андрюх! — хмуро попросил он меня, когда я уже нагладился, побрился и побрызгал одеколоном места для поцелуев. — Забеги к моей Лильке, а? Будь другом! Все равно ж домой идешь! Передай письмецо!

И он протянул мне конверт.

Заходить домой я сегодня не планировал. Мама с бабушкой намылились к какой-то бабушкиной бывшей коллеге по цеху — обмывать пяточки только-что народившегося внука. Поэтом я планировал сначала наведаться в Свиблово, а потом к Насте.

Но чего для друга не сделаешь!

— Ладно уж! — вздохнул я. — Давай свои записули! Поработаю почтовым голубем… Стой смирно, никого не пускай.

— Да иди ты… — пробурчал Илюха, расстроенный тем, что свиданка тет-а-тет на Лилькиной хате так жестко обломалась.

— Иду, иду! — весело сказал я и, одернув шинель, направился к выходу. — И ты когда-нибудь всенепременно пойдешь! Не унывай, Илюх! Держи хвост пистолетом!

Глава 8

Лилька Форносова, моя соседка по площадке, как я