Помещик 3 - Михаил Шерр

Другие говорили, что Аглая как-то сумела опоить молодого Колесникова, и когда тот отказался с ней бежать, то напоила его еще раз и сбросила в реку.

Приказчики Колесниковых нашли его утром на речной отмели уже мертвым. Местный батюшка отпел его как невинно убиенного и тем пресек все разговоры о самоубийстве, так как все знали его принципиальность и щепетильность в этом вопросе.

Их мать — Вера Петровна Колесникова — мужа не любила. В шестнадцать ее выдали за двадцатилетнего красавца-купца Федора Силантьевича. Она любила другого, но тот по пьянке проиграл ее в карты старику Силантию Федоровичу и с горя уехал на Урал, где в итоге удачно женился и с молодой богатой женой поехал дальше, в Сибирь.

Старик Силантий протрезвел, случившемуся очень удивился и решил выпить еще. А затем предложил своему сыну взять в жены свой выигрыш.

Тот неожиданно согласился. И таким образом дочь мелкого приказчика стала женой сына богатого купца. Через год она родила первенца, мальчика, которого назвали согласно семейной традиции Силантием.

Это была последняя капля, переполнившая чашу ее ненависти к свекру и мужу, который ее поначалу любил.

Старик Силантий вскорости умер, и свою ненависть Вера перенесла на сына, который был как две капли воды похож на своего деда.

Через семь лет родился другой сын. Он был весь в мать, она его сразу же полюбила и назвала Сергеем. Так звали ее подлеца-ухажера, которого Вера простила и мечтала, что тот одумается и вернется к ней, предварительно убив ненавистного ей мужа.

Но совершенно неожиданно для нее мальчик, когда подрос, стал любить отца и брата больше, чем ее.

То, что старший женился на дочери какого-то простого мещанина, ей было совершенно безразлично. Она бы спокойно отнеслась к любому выбору старшего сына.

Но когда младший захотел против материнской воли жениться на молоденькой дворяночке, которая сразу же понравилась мужу и старшему сыну с его дурой-женой, Вера Петровна восприняла это как очередную измену. Тем более что обе невестки были Анны.

И когда глупая и недалекая, но ужасно смазливая и уже неразборчивая в своих связях Аглая Самохватова вдруг возжелала ее младшего сына, она решила отмстить и ему, и его жене Анне Андреевне, и тому далекому Сергею.

У нее это получилось. Она опоила сына какой-то гадостью, купленной у одной из местных бабок, промышлявших «любовным» зельем, и предложила Аглае переспать с ним. Та согласилась, а когда сын понял, что произошло, то сделала это еще раз и после этого утопила его.

Муж каким-то образом до всего этого сумел дознаться, но с ним случился удар, и он, наполовину парализованный и онемевший, слег. Вера Петровна уже торжествовала, предвкушая, как она распорядится деньгами и делом мужа, которые достались ей.

Но ее ждала очередная колесниковская «подлость». Ее муж, Федор Силантьевич, после рождения у младшего сына дочери, поделил семейное дело. Себе оставил половину, а вторую поделил между сыновьями.

Вера Петровна быстро, буквально в течение нескольких дней, успела нажить себе недоброжелателей, и Силантий, который уже жил отдельно, заподозрил неладное и увез парализованного отца к себе.

Ненавистная Вере Петровне вдова младшего сына с ее уродиной-дочкой неожиданно получили часть семейного дела. И хотя ей удалось отжать у невестки кое-что, окончательной мести не получилось.

Очередную «подлость» Вера Петровна получила от отца Аглаи — купца Дмитрия Тимофеевича Самохватова. Узнав о «подвиге» дочери, он решил вмешаться и помог Анне Андреевне сначала уехать в Калугу, а потом приобрести небольшое имение.

Вместе с молодой вдовой уехал и самый опытный и преданный приказчик Колесниковых, их однофамилец, а возможно и дальний родственник в каком-то двадцатом колене — Матвей Филимонович.

Он помог Анне Андреевне разобраться с оставшимися у нее делами мужа и удачно провернуться с торговлей зерном, когда ей предложили этим заняться. А тут еще объявился ее дядя с мошной, набитой индийским золотом.

Самохватов не выдержал и рассказал Анне Андреевне о подлости своей дочери и на коленях просил простить ее, не брать грех на душу.

Анна Андреевна неожиданно для себя Аглаю простила, но отношения с Самохватовым разладились.

А Аглая, когда поняла, что ей такое сошло с рук, решила вернуться на тропу альфа-самки и продолжить охоту. Но не тут-то было: ей путь неожиданно преградила старинная и более старшая подруга Анны Андреевны, оказавшаяся по этому же поводу в Калуге.

Софья Павловна оказалась дамочкой, слепленной немного из другого теста, и Аглаю, в отличие от своей подруги, не простила.

Убивать ее она, естественно, не стала, но планы разрушила и ославила на всю Калугу. Да так, что та с горя решила уехать с отцом в Нижний Новгород.

Купец Самохватов дочь, несмотря ни на что, любил, тем более что кроме нее у него никого не было, и взял ее с собой.

А там звезды над Аглаей Дмитриевной встали в нужном порядке, и на ее пути оказался нужный альфонс дворянских кровей, которого за малую цену на корню купил ее папаша, заплатив за него долги и взяв с него расписку с обязательством жениться.

Федор Силантьевич, благодаря заботам и любви сына, невестки и двух внучек, вдруг стал восстанавливаться и совершенно неожиданно в начале лета встал на ноги, а затем и заговорил.

Местные лекари только руками развели от удивления. А он, быстро набравшись здоровья и сил, железной рукой забрал свое дело у подлой жены, для которой его выздоровление было как гром среди ясного неба посреди зимы.

Собственноручно, правда немного коряво, он написал письмо Евдокии Семеновне, своей сватье — матери Анны Андреевны, с просьбой посодействовать приезду невестки и стал ее ждать.

Сватью он пощадил и не стал ее посвящать в семейную грязь, а вот Анне Андреевне все рассказал без утайки.

К приезду Анны Андреевны он уже знал о ее романе с помещиком Нестеровым и прямо спросил об этом.

Получив такой же прямой ответ, Федор Силантьевич неожиданно для своей младшей невестки заплакал, а потом благословил ее на новый брак, если она этого пожелает.

Силантий слишком любил своего несчастного покойного брата и свою братскую любовь распространил и на его вдову. Тем более что отец рассказал ему о своем благословении Анны Андреевны на новый брак.

До последней минуты отец и сын сомневались в