Инженер 3 - Алим Онербекович Тыналин

— Понимаю, понимаю! — Хозяин замахал руками. — Но послушайте меня хотя бы! Много времени нисколько не потребуется! Вы только нарисуете чертежи под каждый заказ, объясните Скобову, как делать. А уж он сам соберет, а я продам или сдам в наем! Вам всего-то и понадобится, что заходить раз в неделю, проверять работу, и все!

Скобов добавил:

— Я мастер опытный, ваше благородие. Объясните раз, все пойму и запомню. Дальше сам справлюсь. Вам только иногда проверять придется, да советы давать.

Ага еще чего. Знаю я это, раз в неделю. Именно такие маленькие проекты потом займут все время.

Я посмотрел на них. Савельев ждал моего ответа, глаза горели нетерпением. Скобов стоял спокойно, но видно, что тоже заинтересован, хотя старался не показывать.

Хотя с другой стороны, деньги лишними не бывают. Если дело обставить разумно, можно везде успеть. И мельницу построить, и с Баташевым дело развить, и каретами заняться. Тем более, что в мастерской у меня все налажено, там тоже надо только проверять работу. Еще один источник дохода не помешает.

— Ладно, — сказал я. — Давайте обсудим детали. Но не здесь. Где бы тут поговорить спокойно?

— А пойдемте в ту же комнату, где вы с Баташевым сидели! — предложил Савельев. — Там нам точно никто не помешает!

Мы поднялись на второй этаж, вошли в ту же самую комнату. Самовар еще стоял на столе, тут же остались закуски. Я сел за стол, Савельев и Скобов расположились напротив.

— Слушайте, — начал я. — Прежде чем говорить о деле, я задам интересующие меня вопросы. Артемий, какие вы делали кареты? Какие из них были самые сложные?

Скобов ответил не задумываясь:

— Всякие делал. Простые дорожные, двухместные, четырехместные. Выездные, парадные, с лакировкой, позолотой. Зимние сани, летние дрожки. Самая сложная была карета для графа Орлова. Шестиместная, на английских рессорах, с бархатной обивкой, снаружи художественная роспись. Полгода собирал.

— Рессоры сами ставили?

— Сам, вестимо. Английские, листовые. Помещик из Петербурга привозил.

— А сами рессоры делать можете?

Скобов помялся:

— Пробовал. Но сталь хорошая нужна, с правильной закалкой. У местных кузнецов не всегда получается. Английские лучше.

— А если я научу делать рессоры не хуже английских? Из местной стали, с правильной закалкой?

Глаза мастера загорелись:

— Научите, буду благодарен! Это большое дело! Рессоры дорогие, из-за границы долго везти. Свои делать и дешевле, и быстрее!

Я кивнул. Видно, что Скобов толковый мужик, сразу понимает суть.

— Хорошо. Теперь к делу. Терентий Савельевич предлагает совместное производство карет. Я согласен, но с определенными условиями. Первое: я не партнер, а главный конструктор. Разрабатываю конструкции, обучаю мастера, контролирую качество. Раз в неделю прихожу, проверяю работу, даю указания. Больше времени у меня не будет.

Савельев закивал:

— Согласен, согласен!

— Второе: Артемий Скобов наемный мастер. Получает оговоренное жалованье. Собирает кареты по моим чертежам и указаниям. Секреты, которым я его научу: рессоры, ремни, конструкция подвески, остаются моей собственностью. Он может использовать их только в нашей мастерской. Если уйдет работать к другому, то секреты не разглашает. Это пропишем в договоре. Если нарушит, будет платить штраф.

Скобов нахмурился:

— А жалованье какое?

— Сто рублей в месяц. Хорошее жалованье для мастера.

Скобов задумался, быстро посчитал в уме:

— Сейчас я на заказах зарабатываю неровно. В один месяц десять рублей набегает, в другой пятьдесят. Редко когда сто. Так что это по-божески, ваше благородие. Конечно, я согласен.

— Хорошо. Тогда третье условие, — я повернулся к Савельеву. — Вы вкладываете деньги: снимаете или выделяете помещение под мастерскую, покупаете материалы, инструменты, платите жалованье Матвею Ильичу. Я вкладываю знания: разрабатываю конструкции, обучаю мастера, привлекаю первых клиентов, у меня есть связи. Прибыль делим так: мне шестьдесят процентов, вам сорок.

Савельев подпрыгнул на стуле:

— Шестьдесят⁈ Это много! Я деньги вкладываю, несу весь риск! Должно быть пополам!

Я покачал головой:

— Нет. Без моих чертежей, без моих секретов ваши кареты будут обычными. Такие делают везде. А сейчас конкуренция большая, и цены низкие. А с моей конструкцией эти кареты будут уникальные, лучше всех, ни у кого таких не будет. Цену будем ставить дороже, клиенты будут платить, никуда не денутся. Моя нынешняя коляска тому доказательство. Вы сами видели, какой на нее спрос. А если мы развернемся, я смогу делать кареты еще лучше, которые и князю не стыдно будет подарить.

Савельев заерзал на месте:

— Но я даю деньги! Помещение, оплачиваю материалы, плачу жалованье! Это тоже важно!

— Важно, — согласился я. — Потому вам и будет сорок процентов. Это тоже немало, знаете ли. Но я должен быть главный в этом деле. Без меня мастерская будет как все остальные. Со мной она станет особенная. Короче, Терентий Савельевич, шестьдесят на сорок, или я не участвую.

Савельев повернулся ко мне, но глаза его лихорадочно бегали по сторонам. Он быстро думал и считал в уме.

Скобов сидел молча, не вмешивался. Его это не касалось, он в конце концов просто наемный работник.

Наконец хозяин гостиницы тяжело вздохнул:

— Ладно. Пусть будет шестьдесят на сорок. Но с условием, что сначала всю прибыль не делим вообще, чтобы я мог окупить расходы. И только со второго года начинаем делить. Согласны?

Теперь пришлось думать мне. Разумное условие, почти такое же, как с Баташевым. Первый год действительно лучше всю прибыль вкладывать обратно, докупать инструменты и материалы, расширяться.

— Согласен. Первый год прибыль в дело, второй год делим шестьдесят на сорок.

— Тогда еще условие, — сказал Савельев. — Мастерская будет здесь, при гостинице. У меня во дворе есть большой сарай, он сейчас пустует. Переоборудуем под мастерскую. Платить за него не надо, это мое помещение. Выйдет большая экономия.

Я кивнул:

— Хорошо. Покажете его прямо сейчас, зачем откладывать?

— Покажу, конечно! Пойдемте, посмотрите!

Мы встали, спустились вниз, вышли во двор. На улице уже давно стемнело, у ворот горел фонарь. Савельев взял лампу из конюшни, повел нас к дальнему углу двора.

Сарай оказался большой и деревянный, с железной крышей. Ворота широкие и двустворчатые. Савельев отпер замок и распахнул их.

Внутри темно, пахло сыростью и пылью. Хозяин поднял лампу, свет упал на внутреннее пространство.

Сарай оказался длинный, сажен десять длиной, шириной сажени четыре. Потолок высокий, под стропилами. Пол земляной и утоптанный. По углам свалены всякие ненужные вещи: старая мебель, пробитые бочки и сломанные ящики.

Я прошелся внутри, осмотрел стены. Бревна крепкие, не гнилые. Крыша целая, не течет. Окон нет, но это не проблема, их можно прорубить.

— Помещение подходит, — сказал я. — Надо убрать хлам, настелить деревянный пол, прорубить окна. Поставить верстаки, полки для