Темная лошадка - Владимир Владимирович Голубев

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Лобов задумчиво смотрел в окно своей комнаты в Лондоне. Смотрел на город и прощался с ним. Что его связывало с Англией? Да, пожалуй, больше ничего. Женщину он себя здесь не завёл, с делами закончил… С Гаскойном он распрощался грандиозной попойкой в клубе, у Трубецкого он сегодня был. Николай угостил его, расставаясь, рюмочкой волшебной архангельской ежевичной настойки, затем долго обнимал приятеля, а старый Иоасаф даже прослезился при расставании. Навигация на Балтике уже открылась и поводов дольше оставаться на острове у него не было. Конечно, грустно было не повидаться на прощание с Сидоровым, но, похоже, он не успел выполнить обещанного.

Его раздумья прервал скрип двери. Алексей обернулся и захохотал:

— Только что о тебе подумал, а ты тут как тут, Ерёма! Я уже собрался в порт уезжать, полагал — дела тебя держат.

— Дела, Алёша, держат, конечно. Причём твои же! — расплылся в улыбке Сидоров, — Уж решил, придётся тебе писать, ан нет — успел!

— Мои дела? Что выведал всё-таки у Уокера секрет?

— У Уокера-то? Нет, у него не стал — форменный выжига[9]! Дашь ему палец, без руки останешься, устраиваться к нему на работу — оно себе дороже. Я у Гентсмана всё узнал.

— Так он же ни в какую…

— Ты что, братец, за новостями совсем не следишь?

— Ты о чём, Ерёма?

— Разорился твой Гентсман! Как есть разорился! Ему после поджога не удалось завод восстановить, к тому же контракты он потерял, ну, и всё… А когда к нему подкатил немец, как его предки[10], да ещё и протестант, ищущий истину среди «общества Друзей[11]», то продать такому свой секрет уж явно сам Бог велел.

— Удивительно! Как же ты…

— Как прознал? — устало присел на стул приятель, — Так я тебе говорил, что информация — мой хлеб, вот и прознал. А задержался, потому что вывозил в Гаагу под наблюдение нашего консула мастеров с Гентмановского завода — двоих удалось сманить. Хотел больше, но на них в Шеффилде спрос…

— Ерёма, да ты…

— Молодец, знаю! — устало засмеялся Сидоров, — Только очень уж умученный молодец. Скакал, как бешеный, хотел тебя ещё увидеть, всё рассказать. Ты ведь уедешь, а я с Ружичкой останусь. Он, конечно, хороший парень, но всё же таки…

— Ерёма-Ерёма! Вот душа не лежала, уезжать домой, с тобой не попрощавшись! А ты ещё и с подарочком! Да завтра с отвальной-то управимся? А то капитан Черемисин меня дожидаться дольше не станет, домой отчалит!

— Успеем, братец, успеем! Ружичка!

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

— Что же, милый Питер, Вы привезли мне деньги? — сэр Чарльз пропел эти слова как песенку, при этом улыбаясь как-то очень плотоядно.

— Конечно, как обещал! — испуганно пискнул голландец и втянул голову в плечи.

— Хорошо, милый Питер, я рад, что всегда могу положиться на Вас! Прогуляемся? — сэр Чарльз не стал дожидаться реакции собеседника, встал из-за стола и вышел в сад.

Особняк сэра Чарльза был очень неплох, статус одного из лучших адвокатов Лондона и даже вероятного члена Парламента дал ему многое, но значительно больше он получал от своего иного статуса — тайного главы общества луддитов.

— Итак, Питер как дела у тебя с торговлей?

— О, мой Светоч! Мне пришлось отказаться от дел с мятежными колонистами — слишком уж стал силён да многочислен теперь там королевский флот, наши договорённости было просто невозможно соблюдать. Да и граф Чатам[12], после гибели своего любимого среднего сына совсем выбыл из игры, а он был моим постоянным покровителем в русских делах. — виновато забубнил купец.

— Да, глупая история вышла с этим мальчишкой. — скривился сэр Чарльз, — Чёрт угораздил этого Уильяма-младшего оказаться возле Кромфорда[13], ребята не знали, кто это в экипаже. Случайность, Питер, так бывает.

— Да, мой Светоч, но мои доходы…

— Ты хочешь давать мне меньше денег? — голос сэра Чарльза приобрёл злобные нотки, — Ты хочешь лишиться своей торговли? Мне будет это сделать несложно…

— Что Вы, о мой Светоч! Я знаю своё место! Просто я умоляю помочь мне в открытии новых путей для заработка! — скулил Питер.

— О чём же Вы просите, Питер? — уже спокойнее спросил его собеседник.

— Не откажите, мой Светоч, дать мне возможность заработать на торговле с Ост-Индией! Я могу приносить сильно больше, если чуть подвинуть Компанию[14] хотя бы в торговле с Китаем и Персией!

— Вы с ума сошли, Питер? Есть ли ещё более любимое дитя Британии, чем Компания? И Вы мне предлагаете покуситься на него?

— Ну, мой Светоч, Вы же скоро войдёте в Парламент, и Ваше могущество вырастет! И, может быть, тогда? — умоляюще ныл голландец.

— Возможно-возможно, Питер, но этого не произойдёт в ближайшем будущем! А мне нужны деньги! Наше святое дело нуждается в средствах! — патетически воскликнул предводитель тайного общества.

— Конечно, о мой Светоч! Но где же мне найти доходы?

— Хорошо! Я дам тебе торговлю с Барбадосом[15]. Рекомендательные письма получишь у моего секретаря завтра. Деньги привезёшь мне в срок!

— Конечно, о мой Светоч! — и голландец, низко склонившись, стал пятиться к выходу.

Сев в коляску, Питер задумчиво откинулся на сидении. Уже отъехав на порядочное расстояние от поместья, он, хмыкнув, прошипел себе под нос по-русски:

— Барбадос он мне дарит! Святое дело! Поместье ты себе отгрохал на наши деньги, грабитель! Что же мне делать с этим Барбадосом, а?

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Летом, наконец, Грейг разобрался с ситуацией на Чёрном море. Он как-то позабросил дела, сосредоточившись на новых кораблях, тренировках экипажей, а его начальник канцелярии, и, по сути, один из первых помощников, Мартын Фондезин[16], показал свою полную неспособность выполнять возложенные на него обязанности и помогать приказному главе следить за делами.

Получив внушение от меня, Самуил Карлович отправился на Чёрное море, где раздал всем сёстрам по серьгам: командующим флотом назначен был Федот Клокачёв[17], Сенявин был отправлен на строительство Николаевской верфи и организацию кораблестроения, к чему он имел способности и желание. Прочих же адмиралов, которые устроили местнические споры и форменную неразбериху, Грейг предложил отправить в отставку, я-то нисколько не возражал — ему виднее.

Особенной похвалы от Самуила Карловича удостоился капитан Фёдор Ушаков, который, по мнению Сенявина, был незаменим в борьбе с чумой, стал правой рукой адмирала в наведении порядка, а затем прекрасно исполнял функции начальника над