Лётчик: Лётчик. На боевом курсе! Под крыльями Босфор - Владимир Владиславович Малыгин
Смешно? Однако пора выдвигаться вперёд, к верёвке. Ползу, останавливаюсь, жду, стараясь не дышать, а в голове уже какие только варианты предстоящей схватки не прокрутил. Чёрт! Спустившийся на землю вор чуть на меня не наступил. Отпустил верёвку, потряс ею несколько раз, задрал голову вверх и прошипел что-то еле слышно, словно змея просвистела.
И в этот момент я резко выпрямился и его по темечку полешком-то и приголубил. Со всей своей дури. Потому как дело это для меня незнакомое и куда, а главное, с какой силой бить, я не знаю. Нет у меня таких навыков, как-то не доводилось до этого людей глушить. Замахнулся второй раз и… Быстро опустил руку, подхватывая обмякшее тело в чёрном. Хорошо, что второго удара не потребовалось. Но полешко не выпустил, так и продолжаю в руке держать, хоть и неудобно, аж жуть.
– Свист, чо там у тя? – замерла наверху вторая чёрная тушка.
– Ничо, – подражая первому, тихонько, еле слышно прошипел в ответ. И придержал верёвку, чтобы не болталась. Пусть ему удобно будет спускаться. А на верёвке-то узлы навязаны для облегчения спуска.
Только перед этим бессознательное тело немного в сторонку ногой отпихнул – мешается. Словно мешок с мукой, еле справился. Второму даже не дал шанса спуститься до земли и встать на ноги. Заторопился – испугался, наверное, что провозился долго с перемещением первой тушки. Так на верёвке и встретил его точно таким же ударом. И из-за этой своей торопливости промазал. Вскользь получилось. Потому что тело коротко ругнулось, разжало руки и мягко спрыгнуло на землю. И высота-то была небольшая, меньше полуметра оставалось, а я каким-то непостижимым образом успел среагировать. Ногой на рефлексе резко махнул над землёй и удачно так ему ноги подсёк, что он почти перевернулся в воздухе вверх ногами. Бам, шлёп внизу, мерзко и сочно что-то хрустнуло и гадко завоняло. А я замер, остановив руку в верхней точке повторного богатырского замаха, судорожно сжимая в ладони сучковатое полено. И вслушался в окружающую меня ночную тишину. И как-то сразу понял, что этот вот последний грабитель уже не жилец на этом свете. Дыхания его я не слышу.
Отступил на шаг, осмотрелся, вытер рукой пот на лбу, уставился на зажатую в руке деревяшку. Самое эффективное оружие, как оказалось. И честной стали не потребовалось.
Пнул легонько лежащее передо мной тело, присел, вглядываясь в неясный сумрак ночи. Голова свёрнута набок, язык вывалился. Труп. Неужели на земле обо что-то шею сломал? Или упал неудачно? Да какая теперь разница! Тут же ясно и отчётливо пришло понимание ещё из той, прежней жизни, что теперь по-любому я останусь крайним. И никогда никому не докажу, что всего лишь хотел грабителей задержать, помочь правосудию. Нужно когти рвать отсюда. И уже ни о каком городовом не может быть и речи. Отступил ещё на шаг, замер, вслушиваясь в темноту. Тишина… Звуки где-то с той стороны здания не считаются, да и не несут они собой никакой угрозы. Уверен я в этом на все сто.
Оглянулся назад – где там первое тело, не собирается пока в сознание приходить?
А что я хотел? На что рассчитывал, когда решил полено в руки взять? Что устрашатся разбойнички моего смертельного оружия, раскаются в своём грехе и добровольно со слезами этого самого раскаяния на глазах впереди меня вприпрыжку в полицию побегут? Действительность-то она редко совпадает с нашими мечтами.
И что дальше? Уходить? Так всё оставить? А узлы? Очнётся грабитель и утащит награбленное добро. Или кто другой его подберёт. Нет, не дело так всё бросать. Лучше забрать всё с собой и потом владельцам вернуть. Ага, и таким образом самому в руки полиции сдаться? Тоже не вариант. Неужели у меня хватит духу их вот так просто бросить? Само провидение предлагает мне, таким образом, собственное материальное положение поправить, а я тут сомневаюсь. Это как с тем наводнением и уповающим на помощь Господа человеком. Вот он мне вместо лодки и посылает поддержку в виде этого уворованного грабителями добра…
Подхватил оба узла, поднял и тут же опустил на землю. Сначала проверю содержимое карманов у воров. И ночной сумрак не помешал, наоборот, порадовал в этот момент. И я с тревогой посмотрел на небо, не собираются ли уходить облака и не намерена ли как всегда не вовремя выкатиться на небо луна? Вслушался в темноту заднего двора гостиницы. Никого, ни шороха, ни разгорающегося света в окнах.
Оружия у лежащих на земле тел не оказалось, кроме складных ножей, и карманы у обоих, к моему большому сожалению, не порадовали содержимым. На прощание вложил полено в руку первого грабителя и, прихватив оба узла, нырнул под куст. И снова остановился у той же поленницы. А отпечатки пальцев? Не знаю, есть ли уже такая возможность у полиции, но нечего попусту рисковать. На всякий случай вытянул платок из кармана, подхватил новое полешко, вернулся и поменял местами ударный деревянный инструмент. Прежнее нужно любым образом с собой прихватить и по дороге как-нибудь аккуратно от него избавиться.
А узлы? Ну, куда я с ними пойду? Вдруг кто увидит? А увидят точно, город большой и обязательно в этот момент кто-то не будет спать. Или ещё лучше. Нарвусь на скучающего от безделья городового. Вот же развлечение само в руки идёт. Потом свяжут одно с другим, и пожалте бриться. И стричься. Налысо.
Присел тут же под кустом, развязал узлы, проверил содержимое. Барахло. Для кого-то нужное и денег стоящее, а для меня оно ни к чему. Вещи мне не нужны. Шапку меховую зимнюю, две шубы разных размеров тоже оставлю. Что ещё? Костюмы мужские? Мне уж точно они не понадобятся. Коробка резная, деревянная на ощупь. Что в ней? Нащупал спереди кнопочку, нажал, откинул крышку и тут же захлопнул. Тускло блеснули драгоценные камни. Взять? А если там что-то приметное? Влечу по-глупому на реализации. А для чего я тогда во всё это влез? Лучше бы уполз тихонько назад и сидел бы дальше в своей квартирке так же тихонько и бедненько. Значит, решено, коробку я забираю. А кожаный небольшой саквояжик тут же? Заберу, само собой, мне с ним гораздо удобнее будет.
